АЗ ЕСМЬ ЦАРЬ

Явление самозванства давно и хорошо известно историкам. Трудно сказать, что более всего руководит человеком, выдающим себя за другого: психические отклонения, непомерное тщеславие или просто корысть. Но всегда и везде находились люди, пытающиеся представиться кем-то более значительным, чем они являлись на самом деле. Особенно часто самозванцы появлялись в России. 
Ни в одной из стран мира явление самозванства не было столь частым и не имело порой таких значимых последствий. По самым скромным подсчетам историков, только в XVII столетии на Руси было до 20 самозванцев, в XVIII веке их стало в 2 раза больше. Причем российские самозванцы не мелочились —выдавали себя, как правило, за царей или их ближайших родственников. Тому способствовали трагические судьбы многих российских самодержцев. 

ГЕРОИ СМУТНОГО ВРЕМЕНИ

Смутное время в России наступило после гибели младшего сына Ивана Грозного царевича Дмитрия. И по сей день неизвестно, зарезали его люди Годунова или он погиб по неосторожности. Но смерть его привела к тому, что самозванцы начали появляться на Руси, как грибы после дождя.

«Первопроходцем» в череде российских самозванцев стал некто Осиновик, который называл себя внуком царя Ивана Грозного. Доподлинно о происхождении этого самозванца толком ничего не известно: то ли был он из казаков, то ли просто крестьянином. Объявился он в Астрахани в 1607 году. Поддержку ему оказали также назвавшиеся царевичами Лаврентий и Иван-Августин. Троица сумела убедить донских и волжских казаков, что нужно «искать правду» в Москве, и повела их в поход на столицу. Однако в походе «царевичи» повздорили и во время разборок Осиновика убили. По другой версии, «вора и самозванца» повесили прозревшие казаки. В памяти народа Осиновик и два его подельника так и остались — «мужицкие царевичи».

ЧЕРЕДА ЛЖЕДМИТРИЕВ

Лжедмитрием I и, вероятно, самым известным и успешным самозванцем стал Григорий Отрепьев — беглый монах, который взошел на Российский трон в 1605 году. Царствовал он ровно год, а после был убит в ходе народных волнений.

Вслед за ним объявился Лжедмитрий II, известный как «Тушинский вор». Он выдавал себя за спасшегося от боярской расправы Лжедмитрия I и сумел распространить свою власть на заметную часть российской территории во многом благодаря поддержке поляков. Жена Лжедмитрия I, Мария Мнишек, «признала» в нем своего супруга и жила с ним. Убили Лжедмитрия II в Калуге в 1610 году.

Через 6 лет в России появился Лжедмитрий III — «Псковский вор». Он утвердился на некоторое время в Пскове, его поддерживало местное население и часть казачества. По одним данным, за царевича Дмитрия выдавал себя московский беглый дьякон Матвей, по другим — уголовник Сидорка. В 1617 году Лжедмитрий III был убит в результате заговора.

За Лжедмитриями пошли их лжепотомки, получившие кличку «лжеивашки». Они пытались выдавать себя за сына Лжедмитрия I и Марии Мнишек. Считается, что подлинный их сын, звали которого Ивашка «Воренок», был повешен в Москве у Серпуховских ворот. И вот появился польский шляхтич Ян Луба, который заявил, что он никто иной, как чудом спасшийся Ивашка. В 1645 году Лубу выдали Москве. Он признался в самозванстве и был помилован. В 1646 году, уже в Стамбуле, объявился еще один Лжеивашка. Им был украинский казак Иван Вергуненок, которого всерьез никто не принял.

А Тимофей Анкудинов, чиновник из Вологды, самозванцем стал, судя по всему, по воле случая. Этот, говоря сегодняшним языком, коррупционер запутался с финансами, из-за чего и вынужден был бежать за границу, прихватив порядочную сумму. Предварительно сжег собственный дом вместе с супругой. За границей Тимофей как с цепи сорвался — 9 лет он ездил по Европе, называя себя «князем Великопермским» и сыном царя Василия Шуйского (хотя детей у Шуйского вовсе не было). Благодаря своему артистизму, личному обаянию и изобретательности, Анкудинов втерся в доверие к таким влиятельным особам, как папа римский Иннокентий X, гетман Хмельницкий и шведская королева Кристина. Всем обещал, что, как только взойдет на российский престол, обязательно «поделится землей», издавал и подписывал указы. Но долго это продолжаться не могло. В конце концов, «князя Великопермского» выдали царю Алексею Михайловичу, доставили в Москву, где и четвертовали.

ПЕТРОВСКИЕ ВРЕМЕНА

Минули смутные времена, но не перевелись на Руси самозванцы. Многие поступки Петра I, особенно после его длительных пребываний в Европе, вызывали непонимание в народе. В связи с этим время от времени возникали слухи, что, мол, на российском троне «подмененный немец», и тут же появлялись «цари настоящие». Терентий Чумаков из Смоленска был первым Лжепетром. Этот полусумасшедший человек «тайно изучал свои земли, а также следил за тем, кто и что говорит про царя». В Смоленске же он был схвачен, где и умер под пытками.

Еще один «Петр I» — московский купец Тимофей Кобылкин, которому однажды пришлось после ограбления его «лихими людьми» под Псковом домой добираться пешком. В придорожных трактирах, где он останавливался на ночлег, Кобылкин называл себя первым капитаном Преображенского полка Петром Алексеевым, получал уважение, почет, а главное — бесплатные обеды и напитки «для аппетита». И все бы ничего, но горячительные напитки настолько разгорячили его, что он стал рассылать местным воеводам депеши с указаниями и угрозами. История его имела печальный финал: как только Кобылкин добрался додома, его арестовали, подвергли пыткам, а затем отрубили голову.

Ну а самозванцев, выдававших себя за Петра III, были десятки. Смерть императора, убитого в Ропше в результате организованного супругой дворцового переворота в 1762 году, повлекла за собой новый поток лжецарей. Наиболее известны из них двое: донской казак Емельян Пугачев и беглый солдат Гаврила Кремнев. Пугачев стал героем трех войн: Семилетней войны 1756-63 гг. (масштаб ее был таков, что позволил Уинстону Черчиллю назвать войну «Первой мировой»), затем Русско-турецкой 1769 года (где Емельян был уже хорунжим) и, наконец, начатой им самим и продолжавшейся 2 года «Крестьянской войны», доставившей немало хлопот Екатерине Великой. Будучи практически неграмотным, он мог отдавать только устные указания, а когда все же был вынужден оставлять след на бумаге, имитировал письмо неразборчивыми каракулями. Удивленным соратникам говорил, что пишет по-латыни. Несмотря на это, выдавая себя за чудесным образом спасшегося Петра III, Пугачев сумел собрать многочисленную армию из казаков, беглых крепостных, а также представителей малых народов Поволжья и Урала. Однако был предан соратниками, оказался в плену и казнен в Москве в 1775 году.

Если Пугачеву удалось разжечь большую войну, то следующий «Петр III» Кремнев получил поддержку всего 500 человек, и для подавления его восстания оказалось достаточно одного гусарского полка. В отличие от Пугачева, Кремнева помиловали и лишь сослали в Сибирь, где следы его затерялись.

ЛЕГИОНЫ ЛЖЕРОМАНОВЫХ

Никогда мир не знал такого наплыва самозванцев как тот, который возник и продержался не менее века после трагической гибели семьи последнего российского императора Николая II, расстрелянной большевиками в Екатеринбурге в июле 1918 года. Правда, никто из них не посягал на имя самого императора, но зато на каждого из погибших царских детей (а их было пятеро) нашлось множество претендентов. Всего было известно таковых 229 (!). Вот как распределились «роли»: за Великую княжну Ольгу выдавали себя 28 самозванок, за Татьяну — 33, за Анастасию — 34, а за Марию аж целых 53. Но всех «опередил» цесаревич Алексей — под его именем выступал 81 самозванец! Естественно, что даже коротко рассказать о каждом из них, или хотя бы перечислить поименно, в масштабах статьи невозможно. Упомянем только некоторых из этих авантюристов.

Вероятно, самой успешной Лжеольгой была Марджа Боодтс, впервые появившаяся во Франции перед началом Второй мировой войны. Тогда она собирала деньги для «чудом спасшейся и не имеющей средств к существованию Великой княжны». Была арестована за мошенничество. На суде призналась, что на самом деле была полячкой. Вновь появилась уже в начале 50-х годов прошлого века, уверяла, что не имеет ничего общего с «довоенной» аферисткой. На этот раз она сумела заставить поверить себе принца Ольденбургского, который платил ей пожизненную пенсию, позволившую «Ольге» провести свои последние годы на живописных берегах озера Комо в Италии. О себе она рассказывала, что в 1918 году никто, кроме нее, не сумел спастись, а она обязана жизнью некоей крестьянке, добровольно подменившей ее в доме Ипатьева перед расстрелом.

Другая «Ольга» — Кончетта Федель умерла в Аргентине. Теперь ее дети добиваются возврата себе «подлинной фамилии». Как основное доказательство при этом используются фотографии Кончетты, на которых она «как две капли воды» похожа на Ольгу Николаевну. Ее версия спасения строится на том, что семья Романовых (или ее часть) сумела выехать в Польшу и далее в Германию по секретному договору между Советским правительством и кайзером.

Некая Мишель Анше появилась во Франции в начале 1920-х годов, будто прямо из Сибири. Действительно, внешне она очень напоминала Великую княжну Татьяну. О том, как ей удалось «избегнуть Екатеринбургского расстрела», говорить не желала, заявляя, что откроет всю правду с глазу на глаз только своей «бабушке» — вдовствующей императрице Марии Федоровне. Но свидание это не состоялось. Самозванка погибла при загадочных обстоятельствах в своем доме в одном из парижских предместий. Паспорт на имя Мишель Анше оказался фальшивым, обстоятельства гибели французская полиция засекретила. Это сразу же породило волну слухов, что до «спасшейся Татьяны» добрались большевики.

Чеслава Шапска появилась в Румынии в 1919 году, где вышла замуж за Николая Долгорукого. По ее уверениям, спаслись все, кроме бывшего царя и слуг, действительно расстрелянных в доме Ипатьева. Она выдавала себя за Великую княжну Марию, называла «сестрами» Марджу Боодтс (с которой встречалась), Анну Андерсон и других самозванок. Ее сын Николай Долгорукий-младший до последнего времени претендовал на российскую корону.

Об еще одной Лжемарии — Марии Марти мало что известно. Умерла она в Аргентине, после чего ее дети стали настаивать, что их мать была дочерью российского императора. В качестве доказательства предъявляли ее почерк, якобы идентичный с почерком Великой княжны.

Но все же самой известной из самозваных Романовых была Анна Андерсон, выдававшая себя за Великую княжну Анастасию. Она имела достаточно много сторонников, поддерживающих версию ее царского происхождения. Но после смерти Андерсон в 1984 году генетическая экспертиза показала, что она к семье Романовых не имеет никакого отношения.

Не только дамы польстились на монаршие титулы, не отставали и мужчины. Правда, выбор у них был скромнее: всего один сын против четырех дочерей императора. Тем не менее, как уже упоминалось, самозванцев было немало, аж 81.

Алексей Пуцято появился несколько месяцев спустя после расстрела царской семьи в сибирском селе Кош-Агач, после чего отправился в Омск, чтобы представиться адмиралу Колчаку. Утверждал, что ему удалось выскочить из поезда, на котором царскую семью везли в ссылку и скрыться у «преданных людей». Этот откровенный мошенник вскоре был разоблачен Пьером Жильяром, учителем цесаревича, после чего вынужден был признаться в обмане.
Иную версию представил Василий Филатов. Он уверял, что уже после расстрела ему удалось выбраться из шахты, в которую были сброшены тела расстрелянных, и скрыться с помощью красноармейцев, тайно сочувствовавших царской семье. В дальнейшем, живя при Советской власти, Филатов по понятным причинам помалкивал. Его дети и ныне активно отстаивают якобы царское происхождение своего родителя и требуют возвращения себе «законной» фамилии.

Бывший польский разведчик, авантюрист по натуре, Михаил Голеневский, перебравшись в 1960-х годах в США, рассказывал там, то он не кто иной, как спасшийся цесаревич Алексей. На вопросы о том, почему он так молодо выглядит и почему не страдает гемофилией, Голеневский объяснял, что именно эта страшная болезнь притормозила старение его организма, после чего чудом исчезла.

Добиваются «своих прав» теперь уже потомки самозванцев. Так, некто Анатолий Ионов, сын покойной Анастасии Яковлевны Каретниковой (одной из «Лжеанастасий»), официально добивается того, чтобы его мать нашла последнее упокоение в царской усыпальнице, а сам он был официально признан «императором в изгнании». Писал президенту Путину, обращался в газеты, однако его притязания не нашли отклика. Легенды каждого из «спасшихся от расстрела Романовых» обладали различной степенью изобретательности и убедительности, однако, после того, как в урочище Ганина Яма под Екатеринбургом были найдены останки всех членов царской семьи и проведена генетическая экспертиза, вопрос был закрыт окончательно.

Вероятно, время самозванцев — претендентов на российский престол ушло в прошлое, а желающих подменить собой сегодняшних «царей» России пока не находится.

Константин РИШЕС