Десятилетиями человечество стремилось разрешить проблему своего одиночества во Вселенной. Фантасты, футорологи и ученые описали огромное количество всевозможных сценариев первого контакта с пришельцами. Но, возможно, нам стоит бояться не мощного инопланетного оружия, а нас самих: даже простое знание о существование внеземной формы жизни может оказаться опасным. Внеземные мемы, исследование космоса и система информационной обороны в планетарном масштабе — T&P публикуют перевод статьи астрофизика и директора отдела астробиологии Колумбийского университета Калеба Шарфа, опубликованной в журнала Aeon.

Представьте, что вы всю жизнь прожили в маленькой деревушке, расположенной в глубине дикой материковой местности. На протяжении веков эта община была изолирована от остального мира. Однажды вы выходите на разведку, обходя границы уже известной территории. И вдруг, вопреки всем ожиданиям, натыкаетесь на указатель, торчащий из земли. Незнакомый шрифт выглядит крайне необычно, но текст достаточно понятен: «Мы здесь». Что дальше? Может быть, все обрадуются и будут праздновать конец изоляции, а, возможно, просто пожмут плечами в ответ на вашу новость. Но вероятнее всего, что это открытие запустит цепь событий, которые приведут к непоправимой катастрофе, — такой вариант предполагает человеческая природа.
Неизвестные «они» внезапно стали угрожать вашему прибежищу. Проверенные временем принципы управления и общественного порядка проверяются на прочность. Сплетни, слухи, догадки разъедают покой вашего жилища. Укрепления и вооруженные силы потребуют огромных затрат, все забудут о сборе урожая и ремонте орудий. Община встанет на путь самоуничтожения. А все из–за полуосознанной, выраженной обезличенным указателем идеи, нашептанного намека, заразившего мир своей неопределенностью. Эта история не вступление к фильму класса B, но аллегория того, что может произойти после решения одной из старейших научных и философских головоломок — есть ли у нас соседи «там», в космической пустоши?
На сегодняшний день перспективы доказательства существования жизни за пределами Земли делятся на три категории. Первая связана с нашим исследованием Солнечной системы. Марс, возможно, является первоочередной целью, поскольку он представляет собой планетарный образец, который, хотя и чужероден, но обладает некоторыми условиями, соответствующими земным. Кроме того, Марс достижим для нас. Прямо сейчас колеса наших роботов бороздят его поверхность, а оптика наших спутников вглядывается в него с орбиты. Запланировано еще больше марсианских миссий: пока вы читаете эти строки, спутник MAVEN от NASA и индийская станция Mangalyaan выходят на его орбиту. Находятся в процессе подготовки планы по сейсмологическим пробам Марса системой InSight, по запуску европейской программы Exomars, по отправке планетохода «Марс-2020», по возврату уже взятых образцов, и продолжаются вездесущие обсуждения отправки на Марс человеческого контингента.
Впрочем, не Марсом единым. Покрытые льдом спутники Энцелад и Европа, по всем признакам, скрывают в себе подземные воды. На Европе темный океан размером, вдвое превышающим все океаны на поверхности Земли, предположительно существует в контакте с каменистым ядром. Значит, есть неплохая вероятность существования глубоководного гидротермального оазиса. Не так давно обнаруженные на обоих спутниках гейзероподобные выбросы вселяют надежду на отправку миссии по поиску на них признаков жизни.
Под вторую категорию попадает поиск отдаленных экзопланет. Теперь мы знаем, что их количество огромно, — десятки миллиардов планет размером с Землю с разным геофизическом возрастом. И некоторые из этих миров могут оказаться вполне сносными земными аналогами. Наша цель — анализ химического состава атмосферы, по крайней мере ближайших из них, в поисках признаков существования биосферы. Космический телескоп имени Джеймса Уэбба, который будет запущен в космос в 2018 году, и земные астрономические обсерватории нового поколения могут совершать подобные измерения, хотя и очень приближенно.
«Существует возможность того, что новая информация, подобно найденному в пустыне знаку, заразит наше коллективное сознание, прежде чем мы поймем, что происходит. Она способна посеять в нашем разуме идеи-агенты, ставящие под сомнение статус-кво, просачиваясь в наши нормы поведения и мышления»
В-третьих, продолжается постоянный поиск внеземного разума (англ. SETI — Search for Extraterrestrial Intelligence). Прочесывание оптического спектра и спектра космического радиоизлучения в поисках структурированных искусственных сигналов — наиболее рискованная и перспективная работа. Успех будет означать не только то, что жизнь существует где-то еще, но и то, что во Вселенной есть распознаваемый технологический интеллект, отличающийся от нашего.
Но знание, которое мы ищем, может изменить не только наше научное понимание. Существует возможность того, что новая информация, подобно найденному в пустыне знаку, заразит наше коллективное сознание, прежде чем мы поймем, что происходит. Она способна посеять в нашем разуме идеи-агенты, ставящие под сомнение статус-кво, просачиваясь в наши нормы поведения и мышления. На самом деле у нас уже есть название для этих спонтанно размножающихся и развивающихся пакетов информации — мы называем их мемами.
Ричард Докинз, «Эгоистичный ген»
В 1976 году в книге «Эгоистичный ген» эволюционный биолог Ричард Докинз предложил термин «мем», чтобы описать все, что распространяется внутри культуры: броские словосочетания, стулья на четырех ножках, стиль одежды или даже всю систему верований. В данном смысле мем — это видоизменяющийся, тиражируемый компонент культурной эволюции человека, вирусная сущность. Будучи крайне социальным видом, одержимым информацией, мы особенно уязвимы для мемов. И не все мемы безвредны, некоторые из них могут стать очень опасными при встрече с другими укоренившимися мемами. Все мы стали свидетелями столкновения западных обычаев и косервативного ислама.
Что, если мы вдруг обнаружим, что окружены химически несовместимыми с нами пришельцами, и узнаем, что наша биология и эволюция, казавшиеся нам неизбежными и оптимальными, были просто результатом счастливой случайности? Такое открытие будет противоречить нашим копернианским идеалам и перевернет с ног на голову всю нашу опрятную рационализацию глубинной взаимосвязи между жизнью и фундаментальными составляющими космоса.
А что, если мы обнаружим внеземной сигнал с посланием вроде «Вы все умрете»? Даже если это будет ошибка перевода или неверное толкование экзистенциально-дружелюбного послания инопланетян, человечество может запаниковать, что, вероятно, приведет к разрушению нашей цивилизации. Эффективность такого удара будет ничуть не меньше, чем от физического оружия.
Более однозначное в своем намерении сообщение может иметь такие же пагубные последствия. Результаты научных исследований или технологические образцы, отправленные нам в рамках межзведной торговли или для подтверждения добрых намерений, могут оказать дестабилизирующее воздействие на экономику Земли. А сообщение с философским утверждением может быть истолковано как имеющее религиозный смысл и способно вызвать конфликты и беспорядки. Даже невинное «Есть тут кто-нибудь?» может стать проблемой, ведь решение о том, нужно ли отвечать, может спровоцировать между представителями нашего вида не только словесную перепалку.
© Mira Ruido
© Mira Ruido
Мы также можем себе в ущерб согласиться на контакт. Если мы распознаем химические признаки биосферы на ближайшей экзопланете, соблазн отправить целенаправленное послание будет слишком велик, хотя такая попытка установить связь будет иметь немного шансов на успех. В своем нетерпении мы уже делали подобные попытки. Например, в 1974 году радиообсерватория Аресибо транслировала мем-содержащее сообщение, состоящее из 1679 двоичных цифр, к удаленному шаровому звездному скоплению. Содержанием послания были набор чисел, простейшая схема ДНК, карикатурная фигурка человека и план Солнечной системы. Мы потратили десятилетия, испуская наши широкополосные теле- и радиопередачи, пока не перешли на цифровое вещание. Будь у нас конкретная цель, мы могли бы даже рассмотреть возможность отправки зонда, особенно если нам когда-нибудь удастся разработать способы преодоления межзвездного пространства со скоростью, хотя бы сравнимой со скоростью света. Но если такое поведение может вызвать ответную реакцию наших космических соседей или разумных аборигенов из других миров, оно ужасно опасно для нас. Межзвездная переписка мемами не сулит ничего хорошего.
«Ответом может стать конструирование планетарного шлюза безопасности, своего рода брони от мемов, способной защитить нас от разрушительных знаний внеземной жизни и в то же время позволяющей нам узнавать новое о космосе»
Так что же делать? Мы по-прежнему хотим знать, одиноки ли люди во Вселенной. Научное любопытство и логика требуют этого от любой рациональной сущности. Это центральный фрагмент головоломки, нашего стремления понять собственную природу и наше место во вселенной.
Ответом может стать конструирование планетарного шлюза безопасности, своего рода брони от мемов, способной защитить нас от разрушительных знаний внеземной жизни и в то же время позволяющей нам узнавать новое о космосе. Это могла бы быть искусственная и автономная конструкция, которая бы взяла на себя работу по обнаружению внепланетной жизни и задачу по охоте на экзопланеты. Выстроив алгоритмическую или физическую преграду между нами и остальной Вселенной, этот шлюз помог бы контролировать и просеивать поток информации подобно интернет-брандмауэру, защищающему от вирусов посредством тщательной проверки происхождения и цели передаваемых пакетов данных.
Система защиты может включать в себя также односторонний запрет частных телескопов или радиоантенн с достаточной для случайного обнаружения внеземных указателей чувствительностью. Броня могла бы быть оборудована своими собственными автоматизированными системами перехвата информации и телескопами, которые бы по чуть-чуть пропускали дезинфицированную информацию к своим создателям. Хотелось бы надеяться, что неуязвимое для хакерских атак программное обеспечение шлюза будет тщательно просеивать и обеззараживать все, попадающее в поле его зрения. Самые опасные данные могли бы храниться в своего рода библиотеке последней надежды — на случай поистине экзистенциальной катастрофы. Когда потенциальный вред от инопланетного мема уже не будет так критичен, этот аварийный молоток может пригодиться.
Подобная защитная система также могла бы скрывать от наблюдателя истинное положение дел на Земле, блокируя попытки разглядеть присутствие жизни на ней. Ту же задачу выполняют скрытые адреса хостов, использующиеся в компьютерных брандмауэрах. Или, действуя по гораздо более зловещему сценарию, она могла бы сама активно заражать другие миры деструктивными мемами для того, чтобы уменьшить потенциальные угрозы нашей планете.
Самые защищенные компьютерные системы физически изолированы от Интернета, и наиболее амбициозный вариант защиты, основанный на машинном оборудовании, мог бы скрыть от наших глаз всю Вселенную. Например, гигантская высокотехнологичнаяклетка Фарадея, состоящая из подобных пикселям оптических элементов, могла бы контролировать, какие именно электромагнитные волны могут достигнуть планеты, — информационная версия герметичной системы фильтрации воздуха в биологической лаборатории. Еще более радикальным вариантом станет решение покинуть нашу уязвимую к мемам планету. Мы могли бы построить огромную сферу Дайсона, одну из главных фантазий футурологии и научной фантастики, и жить внутри нее, обратив свои лица к звезде, защищенные от заразного космоса.
Конечно, все вышеприведенные идеи носят пока только умозрительный, если не сказать фантастический, характер. Возможно, наша форма интеллекта имеет некоторый врожденный иммунитет к внеземной мемовой заразе. В конце концов, зная, что мы живем на микроскопическом кусочке беспредельной Вселенной без физического центра, наш вид еще пока не самоуничтожился. Я не думаю, что мы должны отказываться от идеи поиска наиболее плодородных мест в космосе. И вряд ли мы когда-нибудь захотим оградить себя от великолепия горних высей. Но, как говорится, нужно быть осторожнее в своих желаниях.