«Если бы царь вместо того, чтобы подписывать отречение, кликнул бы казаков, на этом бы все и кончилось, — размышляет в интервью «БИЗНЕС Online» историк и социальный философ Андрей Фурсов. По его мнению, социальная революция в России была неизбежной, но именно февралисты открыли кладезь бездны, а сам переворот стал результатом четырех заговоров, за которые многие заговорщики расплатились своими жизнями.
«В 1916 ГОДУ ФАБЕРЖЕ ПОЛУЧИЛ САМОЕ БОЛЬШОЕ КОЛИЧЕСТВО ЗАКАЗОВ, А В 2016 ГОДУ РУССКИЕ БОГАТЕИ ОТМЕТИЛИСЬ НАИБОЛЬШИМ ПРИОБРЕТЕНИЕМ ЯХТ И АВТОМОБИЛЕЙ»
— Андрей Ильич, революция февраля 1917 года случилась в силу естественных исторических причин? Или это часовой механизм бомбы, приведенный в действие чьей-то умелой рукой?
— На протяжении всего XIX века Россия шла к социальной революции. Самодержавно-крепостнический режим вступил в кризисную полосу, и этот кризис усиливался и усугублялся тем, что Россия интегрировалась в мировую капиталистическую систему. Причем после поражения в Крымской войне Российская империя интегрировалась как зависимый элемент этой новой мировой системы.
В середине XIX века в мире произошли существенные изменения. Если раньше капитализм был преимущественно доиндустриальным, то ко времени, которое я упомянул, в Англии полностью оформилась индустриальная система. Таким образом, капитализм получил адекватную ему систему производства. В результате то, что Иммануил Валлерстайн называл европейской мир-системой, превратилось в мировую систему без всякого дефиса. В отличие от мир-систем, которых на планете может быть несколько, мировая система может быть только одна. В «длинные 50-е» годы XIX века, которые уместились между 1848 и 1867 годами, то есть аккурат между Манифестом Коммунистической партии и первым томом «Капитала», или между европейской революцией 1848 года и реставрацией Мэдзи в Японии, протекали очень важные исторические процессы. В этот период мировая капиталистическая система сделала все, чтобы подмять под себя и уничтожить оставшиеся мир-системы. А таковых на тот момент оставалось всего две — русская и китайская. В результате хотя Китай так и не удалось превратить в колонию, а Россию не получилось отбросить к границам XVII века, обе страны перестали быть мир-системами и превратились в элементы мировой системы разной степени интегрированности.
В России интеграция в мировую капиталистическую систему углубляла кризисные тенденции того времени. Современники поняли это очень быстро. Например, Николай Бунге (ученый-экономист, министр финансов и председатель комитета министров Российской империи — прим. ред.) в 1886 году писал, что финансовое хозяйство страны находится в разобранном состоянии, а упадок российских финансов стал обнаруживаться еще с 1860-х годов XIX века. Что касается 1880-х годов, то в этот период кризисные процессы приобрели просто угрожающий характер. Дальше я просто процитирую: «Все это при отсутствии даже намека на какое-либо улучшение готовит в недалеком будущем тяжелую развязку, государственное банкротство, а за ним — государственный переворот». Это сказано в 1886 году! А в 1916 году действительно наступило экономическое банкротство, за которым последовал государственный переворот.
В то же время развитие капиталистического уклада в России породило такие социальные группы, которые были заинтересованы в том, чтобы вывести империю на капиталистические рельсы развития и при этом потеснить или вообще ликвидировать самодержавие. К этому надо добавить противоречие между московской и петербургской фракциями буржуазии. Дело в том, что питерская буржуазия была интегрирована в мировой истеблишмент, а вот московская, где, кстати, было много старообрядцев, оказалась на обочине этого процесса. Неслучайно среди лидеров заговора 1915 - 1916 года было немало выходцев из старообрядческой среды.
Иными словами, на рубеже XIX - XX веков шли, переплетаясь, сразу несколько процессов: кризис и разложение самодержавно-крепостнической системы; процесс развития капиталистического уклада, который в России принял уродливую форму (что естественно, поскольку за редкими исключениями никакой иной формы в принципиально антикапиталистической стране капитализм принять не может); процесс реакции общества на развитие уродливых капиталистических форм, так сказать, индуцированная социальная волна. При этом процесс разложения старого опережал процесс формирования нового, становясь дополнительным фактором, порождающим уродливые социальные формы неотрадиционного и квазикапиталистического типа. К 1914 году самодержавие подошло в состоянии серьезного кризиса.
— Однако на 1914 год приходится небывалый прежде подъем патриотизма с коленопреклонением и пением «Боже, царя храни» на Дворцовой площади в Петербурге.
— Эйфории патриотизма хватило на несколько месяцев. Более интересно другое — социально-патовая ситуация, до поры не позволявшая кризису вырваться наружу. В канун войны все социальные и политические силы так или иначе уравновешивали друг друга. Буржуазия уравновешивала дворянство; либералы и революционеры были слишком слабы, чтобы что-то изменить; самодержавие олигархизировалось и было совершенно импотентным, так как находилось если не в состоянии управленческого коллапса, то глубокого кризиса, о чем писали практически все современники. Война эту ситуацию взорвала. Трудно сказать, что было бы, если бы не разразилась война. Думаю, в любом случае аграрная сфера дала бы о себе знать — тем более что Петр Столыпин своими реформами немало поработал на то, чтобы приблизить революцию. Причем парадокс заключается в том, что провал столыпинских реформ подарил самодержавию еще несколько лет. Ведь если бы проект преобразований Столыпина увенчался успехом, то уже в 1911 - 1912 годах примерно 20 - 25 миллионов мужиков оказались в городе. По подсчетам экономистов, лишь 1,5 - 2 миллиона из них смогла бы абсорбировать промышленность. А что же остальные? Не исключено, что мы получили бы революцию весьма и весьма кровавую. Окончательным ответом крестьянства на столыпинские реформы стал простой факт: к 1920 году крестьяне вернули в общинную собственность приблизительно 97 - 98% земли.
В условиях обостренного войной кризиса в конце 1915 — начале 1916 года оформились сразу несколько заговоров: 1) буржуазно-думский, с которым был тесно связаны ряд влиятельных генералов; 2) заговор социалистической среды (во главе с людьми типа Чхеидзе, Керенского); связь между двумя этими российскими заговорщическими группами обеспечивалась по масонской линии; 3) британский заговор.
Необходимо отметить, что в ходе войны оформилось совпадение интересов части крупного российского капитала и правящих кругов Великобритании. Как заметил генерал Александр Спиридович, победа русской армии страшила капитал, поскольку она укрепила бы самодержавие. В то же время русский капитал не хотел выходить из войны, на которой наживался. Неслучайно в 1916 году ювелир Карл Фаберже получил, несмотря на кризис, самое большое количество заказов на свои поделки. Не могу не провести здесь параллели: 2016 год, разгар кризиса, но российские богатеи отметились в это время наибольшим количеством приобретений дорогих яхт и автомобилей. Русской победы боялись и британцы, которым, однако, в то же время нужно было, чтобы Россия продолжала войну. Решение этого противоречия было простым: организовать государственный переворот, устранить Николая II и объявить о создании конституционной монархии либо (что еще лучше) республики во главе с такими англоманами, как Александр Гучков (председатель III Госдумы, член Госсовета, впоследствии военный министр Временного правительства, по вероисповеданию — старообрядец — прим. ред.) и Павел Милюков (лидер кадетской партии, впоследствии министр иностранных дел Временного правительства — прим. ред.). Вскоре это и было реализовано.
Так называемая Февральская революция — это хорошо подготовленный дворцовый переворот. Хотя некоторые умные кадеты, такие, как князь Павел Долгоруков, предупреждали заранее, что дворцовый переворот — это очень плохое средство, поскольку после него нет никого, кто был бы легитимным правителем, а это вообще может привести всю ситуацию к краху. Так оно и вышло, Долгоруков оказался прав: Февраль открыл кладезь бездны. Февралисты, эти краснобаи, которые привыкли вещать с кафедр и в узком кругу, не смогли удержать ситуацию под контролем. О почти неизбежности такого варианта развития событий предупреждал не только Долгоруков — об этом же самом говорили и убитый в 1904 году министр внутренних дел Вячеслав фон Плеве и его преемник Петр Дурново. Все они считали, что, если произойдет революция, то «образованные классы», ее инициировавшие и организовавшие, не смогут воспользоваться плодами своей победы, так как не в состоянии ничего контролировать.
«БРИТАНЦЫ ХОРОШО ПРОДУМАЛИ И ПРОВЕЛИ ЭТУ ГЕОПОЛИТИЧЕСКУЮ ОПЕРАЦИЮ ДЛИНОЙ В 25 ЛЕТ»
— Кто еще, кроме кадетов, старообрядцев и британцев, составили заговор элит с целью свержения Николая II?
— Несомненна роль масонов, ненавидевших и самодержавие, и Николая II. Демонизировать их не стоит — просто масонские структуры оказались наиболее удобным оргсредством для осуществления контактов, к примеру, между Петроградским советом рабочих и солдатских депутатов и Временным правительством. Хотя говорят о том, что в 1917 году у нас было двоевластие (формально так оно и было), но лидеры и Петросовета, и правительства одинаково являлись масонами. А у Александра Керенского вообще было уникальное положение: он входил и во Временное правительство, где сначала был министром труда, и в Петросовет, где числился заместителем председателя этой организации Николая Чхеидзе. С самого начала Керенский играл ведущую роль в событиях тех дней — недаром Сергей Есенин в поэме «Анна Снегина» писал, что он калифствовал над страною на белом коне.
— В таком случае чем февральский дворцовый переворот отличается от попытки декабрьского поворота в 1825 году? Те же масоны, те же прекраснодушные утописты и представители образованных классов... Ленин был прав, что начал свою генеалогию с так называемых дворянских революционеров. Разве что один переворот удался, а другой — нет.
— Декабристы — это все-таки другая история. Их выступление — последний, причем неудавшийся, в отличие от предыдущих, гвардейский переворот в России. Первый произошел в 1725 году, когда гвардейцы после смерти Петра I посадили на трон Екатерину. Отличие декабристской попытки заключается в том, что лидеры «дворянских революционеров» хотели свергнуть самодержавие, а не просто поменять одного царя на другого. И при этом освободить крепостных, но без земли, то есть согнать их с земли. Кстати, интересный эпизод: когда Александр Бенкендорф вел следствие, он признавался императору, что готов был проявить некоторое снисхождение к тем из декабристов, которые, призывая к освобождению крепостных, сами уже освободили своих крестьян. Но таковых среди декабристов почему-то не оказалось. Сам же Бенкендорф к тому времени уже давно своих крепостных отпустил на волю.
Кроме того, в декабристском движении не было и не могло быть того буржуазного элемента, который активно присутствовал в феврале. Так что это очень разные явления.
— Не буквально, не в подробностях, но история все-таки повторяется. Недаром известный мыслитель Игорь Шафаревич писал о переходящей из страны в страну и из эпохи в эпоху схеме бунта малого народа против большого народа. Разве, к примеру, противоречия элит в сегодняшнем Кремле не могут привести к аналогичной попытке составить заговор против Владимира Путина?
— Насколько я могу судить об этих слухах, циркулирующих вокруг Кремля, здесь речь идет больше о политических перемещениях, направленных на конкретное лицо, а не на смену политического строя. В феврале 1917 года речь шла все-таки о судьбе самодержавия и смене формы правления.
— Но кто принимал отречение у Николая II? Упомянутый вами Гучков и националист Василий Шульгин. Оба были монархистами и оба надеялись, что монархический строй, пусть и в конституционной форме, останется в России и что дело ограничится «политическими перемещениями» и что Михаил примет трон.
— Да, именно монархисты свергали Николая II, поскольку считали, что он компрометирует монархию. Они не понимали, что монархия уже настолько скомпрометирована, что один толчок — и монархии в России не будет вообще. Прав оказался Иван Солоневич: катастрофа пришла не слева, а справа. Правые (монархисты) в компании с либералами угробили самодержавную Россию, церковь это приветствовала, а вот левые восстановили державу.
Выше мы говорили о трех заговорах, но был еще один — внутри самого клана Романовых. В конце декабря 1916 года 16 великих князей собрались и решили, что император Николай должен быть устранен. Это был их «семейный разговор». При этом, однако, надо помнить, что шла война и Николай II был главнокомандующим войсками. А те его родственники, которые дали зеленый свет его устранению, тоже находились на государевой службе: кто-то командовал Кавказским фронтом, как великий князь Николай Николаевич, кто-то занимал другие высокие должности. По идее всех их можно было взять и отправить на цугундер за государственную измену. Однако Николай, знавший о «семейном разговоре», ничего не сделал. Эта импотенция власти просто поразительна.
И еще раз о других заговорах. Второй заговор — заговор генералов. Он стал решающим, потому что без генералов ничего бы не получилось. И Романовы, и генералы хотели конституционной монархии. Третий заговор составили думцы и буржуазия, а четвертый — британцы. Вот они как раз монархии не хотели, они были нацелены на республику. В конечном итоге британцы и масонски организованная буржуазия переиграли генералов и Романовых, которые заплатили жизнями за свое участие в заговорах. И это лишний раз свидетельствует о правильности русской поговорки «Не буди лихо, пока оно тихо».
— Не могли бы вы подробнее рассказать, в чем состоял британский заговор? Через Милюкова думские кадеты поддерживали с Англией достаточно тесные связи.
— Вспомним: когда в британском парламенте было объявлено о низложении Николая II, Дэвид Ллойд Джордж, премьер-министр королевства и наш союзник, заявил, что одна из главных целей войны достигнута. С точки зрения британского истеблишмента и закрытых структур этой страны главная цель Первой мировой заключалась в решении русского и германского вопросов. То есть уничтожить Россию и Германию, столкнув их в смертельной схватке. К этой схватке, в которой одна часть Европы стравливалась с другой частью (причем Российская и Германская империи должны были оказаться в разных лагерях), британцы шли с конца 1880-х годов. Они очень хорошо продумали и провели эту геополитическую операцию длиной в 25 лет. Кстати, 25 лет — это обычный горизонт планирования для англосаксонских планировщиков. Сделано это было настолько изящно, что можно только учиться и бить нашего главного противника его же оружием.
На первых порах, чтобы уничтожить Германию, нужно было оформить русско-французский союз. Но Париж не хотел идти ни на какой союз с Петербургом, поэтому французов уговорил римский Папа Лев XIII. Последний тоже сначала не хотел никого уговаривать, однако он серьезно задолжал Ротшильдам — и пришлось отрабатывать. В результате в начале 1890-х годах был заключен франко-русский военный союз. Следующий логичный шаг англичан — необходимость доказать Парижу, что Россия хотя и сильна, но все же не может служить стопроцентным гарантом безопасности французов. Для этого нужно было, чтобы Россия потерпела чувствительное поражение — не на европейских рубежах, а где-то «в сторонке», например, на Дальнем Востоке. Однако сначала нужно было вырастить страну, которая способна в этом помочь. Единственный кандидат — Япония, но перед этим ее нужно было поднять. Поэтому британцы помогли японцам в их войне с Китаем в 1894 - 1895 годах. Япония поднялась, и затем на протяжении десяти лет при поддержке Лондона (и Вашингтона) стала локальной державой, способной бросить вызов России. После русско-японской войны французы довольно быстро заключили союз с англичанами, а в 1907 году Россия тоже подписала договор с Альбионом. Так была создана Антанта.
Но и это не все, требовалось создать денежную структуру для финансирования войны. Ее и начали создавать с того же 1907 года. В 1913 году усилия завершились учреждением федеральной резервной системы (ФРС). Таким образом, к 1913 году все было подготовлено, а уже в 1914-м шарахнула война.
Война — это была одна задача, а другая — в ходе этой войны максимально ослабить или даже разрушить Россию, чем и занялась британская агентура влияния. За всем этим следила французская разведка, и когда, например, в конце февраля 1917 года солдаты в Петрограде перешли на сторону бастующих рабочих, французский разведчик де Малейси свидетельствовал: он может указать даже номера домов, в которых русские агенты британской разведки раздавали деньги солдатам, чтобы те надевали красные ленточки.
Хочу также напомнить о давлении английского посла Джорджа Бьюкенена на Николая II. Бьюкенен намекал императору на возможность его отречения, однако Николай не выслал его, благодаря чему посол продолжал действовать. Мне это живо напоминает «совет» вице-президента США Джо Байдена, который он дал в 2012 году Путину, о том, что тому не стоит идти в президенты. То есть одна и та же схема англосаксонского вмешательства работает до сих пор. И нужно сказать, что в 1917 году британцы последовательно гнули свою линию заговора и в итоге ситуационно победили. Проиграли же те, кто хотел сохранить монархию в России.
Еще один момент: очень показателен состав убийц Григория Распутина — это Феликс Юсупов, представитель высшей российской аристократии, Владимир Пуришкевич, представляющий правые думские круги, и капитан Освальд Райнер, англичанин, агент британской разведки SIS. Райнер, выражаясь современным языком, профессиональный киллер, приехавший в Россию в том числе с целью убить Распутина, призывавшего к сепаратному миру с Германией и выходу из Антанты.
«ПЕРВОЕ СЕРЬЕЗНОЕ СТОЛКНОВЕНИЕ РОКФЕЛЛЕРОВ И РОТШИЛЬДОВ ПРОИЗОШЛО НА ТЕРРИТОРИИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ»
— Какова роль в февральских событиях американского банковского капитала? Вспомним о знаменитой телеграмме банкира Якова Шиффа Милюкову, его финансовой поддержке Временному правительству.
— Американская линия не менее интересна, чем британская, хотя и будет послабее. Когда упоминают о том, что британцы ускорили свои действия в ноябре-декабре 1916 года, говорят, что они очень боялись, что Россия заключит с Берлином сепаратный мир. Однако Николай II, невзирая на позицию Распутина и некоторых генералов, не собирался этого делать. А вот что он действительно приветствовал — это контакты представителей российского истеблишмента с американцами. По целому ряду косвенных свидетельств становится ясно, что Россия собиралась переориентироваться с одной англосаксонской страны, Великобритании, на другую — на Соединенные Штаты.
Я уже не говорю о том, что первое серьезное столкновение Рокфеллеров и Ротшильдов произошло именно на территории Российской империи, точнее на Бакинских промыслах. Хотя в свое время Ротшильды продали промыслы братьям Нобелям; Нобели, строго говоря, это ротшильдовский кластер. Неслучайно Рокфеллеры давали деньги группе Фиолетова (Иван Фиолетов, революционер, бакинский комиссар — прим. ред.), куда, кстати, входил и Иосиф Сталин, чтобы она организовывала волнения и забастовки в Баку. Таким образом наносился ущерб добыче нефти, налаженной Ротшильдами и Нобелями. Рокфеллерам очень важно было убрать Россию как потенциального конкурента на мировом нефтяном рынке, и революция решила эту проблему. То есть, с одной стороны, англосаксы действовали заодно (им всем было важно ослабить Россию), с другой стороны, они противостояли друг другу. Вот такая схватка жирных пауков на нашей земле.
— А как же германский Генштаб, финансировавший через Александра Парвуса большевиков? Разве это не приблизило революцию?
— Безусловно, как любая страна, находящаяся в состоянии войны с другой страной, Германия искала возможности подорвать силы России изнутри. Дело, однако, в том, что английская агентура в Российской империи была значительно сильнее германской. При этом большинство российских военных не без основания считали, что именно англичане — наши главные враги. Есть знаменитая фраза Алексея Едрихина-Вандама о том, что хуже войны с англосаксом может быть только дружба с ним. Однако значительная часть истеблишмента империи и очень большая часть тех, кто организовывал февральский дворцовый переворот — октябристы, кадеты, — были подавляюще пробританскими. Не случайно именно в английском посольстве у Бьюкенена заговорщики собирались и обсуждали свои планы.
Как и в любом крупном историческом событии, в Феврале сошлась игра внутренних и внешних сил. Ничего бы этого, однако, не было, если бы к началу XX века Россия не оказалась в глубочайшем кризисе — аграрном и управленческом. В управленческом плане строй сгнил совершенно. Поэтому наш мыслитель Василий Розанов писал, что Россия, Русь «слиняла в два дня, самое большее — в три». И никто даже не дернулся защищать самодержавие. Тот же Максим Горький свидетельствовал, что в первые два-три дня переворота достаточно было одной роты, чтобы очистить Таврический дворец (здесь находилась Госдума, ставшая штабом Февральской революции — прим. ред.). И ничего бы не было. Более того, я глубоко убежден, что, если бы царь вместо того, чтобы подписывать отречение, кликнул бы казаков и приказал арестовать изменников, скорее всего, все на этом бы и закончилось. По- настоящему ведь революция началась 2 марта 1917 года в 22:40, когда Николай передал Гучкову и Шульгину акт об отречении. При этом он нарушил 37 статью законов Российской империи, потому что не имел права отрекаться за Алексея и тем самым открыл широкую дорогу смуте и хаосу в России.
Когда говорят, что царь боялся за свою семью, у меня возникает два встречных вопроса. Первый: Николай II был кем — частным лицом или хозяином земли русской? И второй: ну и что, спас он свою семью? Я убежден, что, если бы Николай не подписал отречение, а приказал бы арестовать генералов и думцев, прибывших к нему в Псков, то дальше процесс пошел бы по-другому. Это не значит, что через два-три года после победы в России не произошло бы аграрной пугачевщины, перебросившейся в город. В центральной части страны, чтобы выживать в условиях сельского хозяйства, требовалось 4 гектара на человека. Между тем в 1913 году было 0,4 гектара на человека. Аграрный вопрос в рамках самодержавной системы никак не решался. Но если конкретно говорить о ситуации февраля-марта 1917 года, жесткая позиция царя решила бы вопрос с февралистами очень и очень быстро.
«ПЛЕВЕ ПРЕДСКАЗЫВАЛ: «И ВОТ ТОГДА ВЫЙДУТ ИЗ ПОДПОЛЬЯ ВСЕ ВРЕДНЫЕ ПРЕСТУПНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ С ЕВРЕЯМИ ВО ГЛАВЕ»
— По меньшей мере одна рота в Петрограде все-таки была, и это был отряд полковника Александра Кутепова, переданный ему тогдашним командующим Петроградским военным округом Хабаловым. Мне до сих пор жаль, что этот отряд не пошел сразу к Таврическому дворцу.
— Совершенно верно. И февралисты бросились бы врассыпную сломя голову. Однако царь оказался частным лицом в большей степени, нежели хозяином земли русской. Впрочем, есть такая точка зрения, что Николай II провидел драматический исход событий еще лет за 10 - 15 до них и добровольно принял на себя этот крест. Но в таком случае ситуация еще хуже. За этот его крест Россия заплатила десятками миллионов жизней людей, которых он вначале бросил на фронт биться за интересы банковских капиталов Англии и Франции, а затем — в топку гражданской войны. Так что крест получился слишком дорогим для России.
— Это вы — по поводу культа императора Николая II в некоторых кругах?
— Это еще не культ, а лишь попытка его создать. Я глубоко убежден, что она провалится. Я — по поводу версии, что со стороны Николая это было не безволие, а особая покорность судьбе. Дескать, он знал наперед, что будет и решил стать мучеником. Но вместе с ним мучениками стали десятки миллионов бывших подданных Российской империи. Кроме того, мученичество — индивидуальный выбор, и я не уверен, что царь имеет на него право, особенно в годину тяжелых испытаний.
— Уже в 1918 году многие из тех, кто жил в монастырях, в буквальном смысле стали мучениками. Но весной 1917 года Николай успел назначить диктатором генерала Иванова и двинуть его с войсками на Петроград.
— Во-первых, сам генерал Николай Иванов оказался неподходящей для этой роли кандидатурой, а во-вторых, у него было всего 700 штыков георгиевских кавалеров. Путь Иванова к Петрограду оказался заблокирован. Но, повторю, если бы стало известно, что царь передумал отрекаться и все заговорщики арестованы, то хитроумные комбинации февралистов повалились бы по принципу домино или хотя бы были парализованы. Кто-то из наших военных того времени написал, что, к сожалению, Николай II не Петр I и, добавлю я, не Иван Грозный. Даже если бы на его месте был его отец Александр III, ситуация была бы иной.
Вспомним, что другой Николай во время декабристского восстания несколько раз отдавал приказ стрелять по солдатам, которых декабристы вывели на Сенатскую площадь, но затем сам отменял свой приказ. Уже под вечер ему сказали: «Ваше величество, надо решаться». Иначе потом начнутся грабежи в городе, и события станут развиваться непредсказуемо. Тогда Николай сам себя схватил за руку (чтобы не отменить приказ) и дал распоряжение стрелять. Он проявил волю и взял на себя ответственность.
— На Сенатской площади погибло несколько сотен человек — в основном простолюдинов и солдат. Ни один декабрист-офицер даже не был ранен. А в Февральскую революцию жертвами становились как раз офицеры.
— Когда говорят о бескровной Февральской революции, то это миф. Убивали не только офицеров. Зверски расправлялись с городовыми, избивали, жгли живьем на кострах. Миф о «великой бескровной» запущен самими февралистами. Все произошло именно так, как предсказывал в свое время фон Плеве. В 1902 году он писал: «Революция у нас будет искусственной, необдуманно сделанной так называемыми образованными классами, общественными элементами. У них цель одна: свергнуть правительство, чтобы самим сесть на его место, хотя бы только в виде конституционного правительства. У царского правительства, что ни говори, есть опытность, традиции, привычка управлять. Заметьте, что все наши самые полезные, самые либеральные реформы сделаны исключительно правительственной властью, по ее почину, обычно даже при несочувствии общества. Новые же руководители никогда не смогут овладеть движением. Им не усидеть на местах уже по одному тому, что они выдали так много векселей, что им придется платить по ним и сразу идти на уступки. Они, встав во главе, очутятся силою вещей в хвосте движения. При этих условиях они свалятся со всеми своими теориями и утопиями при первой же осаде власти. И вот тогда выйдут из подполья все вредные преступные элементы, жаждущие погибели и разложения России, с евреями во главе».
Так оно и произошло: февралисты не удержали власти. Когда говорят, что они создали демократию в России, хочется возразить: разве это была демократия? Нет, это был хаос. Я уж не говорю о том, что формально Временное правительство выглядело диктатурой. Другое дело, что диктатура эта была очень слабой, рахитичной. Это была хаосогенная диктатура. Логично, что все закончилось Октябрем.
— Нельзя ли называть Февральскую революцию предшественницей нынешних «цветных революций»? Красные ленточки, игра разведок и элит, хаос как результат переворота...
— Нет, «цветные революции» — это явление наших дней. Не стоит его проецировать на события начала ХХ века. Так называемые цветные революции нацелены на устранение неких фигур, находящихся у власти, причем в интересах определенной страны — США. Просто уходят некие фигуры, но кардинально ничего не меняется, если не считать, что социально-экономическая ситуация ухудшается. Единственное сходство в том, что в Феврале большую роль играет внешний интерес. Но это и все — не стоит проводить параллели между Февралем и тем, что происходило в Югославии или на арабском Востоке.
— Но хаос в Феврале провоцировался сознательно. Первые удары были направлены по носителям каркаса власти — по офицерам, городовым, армии в целом.
— Армию уничтожили знаменитым «приказом №1» (о выборности офицеров и пр. — прим. ред.). Некоторые наши историки называют его ошибкой. Однако сами февралисты говорили, что армию уничтожали сознательно. Потому что это была единственная сила, способная стать на пути февралистов. Еще один аспект хаоса — то, что происходило в деревне, которую февралисты не контролировали.
— Сколько у нас составляли крестьяне и аграрное население к 1917 году? Кажется, 89 процентов?
— Да, почти 90. 88 - 89 процентов...
— В таком случае Россия была обречена на сокрушительную Вандею. Почему этого не случилось?
— Не на Вандею — на пугачевщину. Вандея — специфически французское явление, реакция постфеодальной, но не общинной и не капиталистической деревни на якобинцев.
«АДОЛЬФ ГИТЛЕР ОТДЫХАЕТ ПО СРАВНЕНИЮ С ТЕМ, ЧТО ПРЕДЛАГАЛ ГЕРБЕРТ УЭЛЛС»
— Почему в конечном итоге санкция «внешней силы» была снята с февралистов и перенесена на те «вредные элементы», о которых вы говорили, цитируя Плеве?
— Санкция первоначально была возложена как раз на февралистов. А дальше уже не требовалось делать ставку на «вредные элементы» — процесс шел бесконтрольно. Ни британцы, ни американцы, ни тем более французы этот процесс уже не контролировали. Они контролировали только февралистов, но те уже не контролировали страну. Очень хорошо сказал по этому поводу Герберт Уэллс, когда обмолвился, что большевики оказались хозяевами корабля, с которого сбежали все, даже крысы.
— Да, Уэллс приезжал в Россию в 1920 году.
— Он приезжал и позже. Причем приезжал как представитель закрытой наднациональной группы мирового согласования и управления, так называемой закулисы. Он был членом The Group (или We), созданной Сесилом Родсом и затем возглавленной лордом Альфредом Милнером. Последний, кстати, тоже приезжал в Россию в 1916 году и встречался с заговорщиками. Между прочим, The Group существует до сих пор — насколько мне известно, именно она снабжает информацией Джулиана Ассанжа.
— Уэллс, в отличие от Милнера, приезжал в Советскую Россию как писатель.
— Нет, Герберт Уэллс — это в первую очередь не писатель, а идеолог определенных кругов, выполняющий к тому же разведфункции. Великобритания — это единственная страна, где определенная часть верхов систематически совершенно безвозмездно выполняет функции разведчиков. Есть такое явление, называемое the British agent («британский агент»). Это, к примеру, Виктор Ротшильд, это писатели Грэм Грин и Сомерсет Моэм, Ян Флеминг, многие другие. Это больше, чем обычные разведчики, — это представители верхушки, которые понимают, что должны защищать интересы своего класса, или (реже) инкорпорированные в нее представители среднего слоя. Такой специфической агентуры нет ни в одной другой западной стране — ни в США, ни в Германии, ни во Франции. Герберт Уэллс принадлежал к тому же ряду «британских агентов». Он, кстати, был идеологом тех, кого у нас иногда называют сторонниками мирового правительства, и автором двух примечательных книг, которые не переведены на русский язык. Это «Открытый заговор» (The open conspiracy) и «Новый мировой порядок». Могу сказать, что по ряду вопросов Адольф Гитлер отдыхает по сравнению с тем, что предлагал Герберт Уэллс. Олигархи провозглашаются неизбираемыми и наследственными, мир становится единым, но население в нем жестко ограничено путем сокращения рождения детей, низшие расы должны уничтожаться. Так что останется только 1 миллиард, достаточный для того, чтобы служить правящему классу. Никакого среднего класса при этом не будет, а лишь правители и слуги.
— Если вспомнить «Машину времени», которую многие читали в детстве, то там человечество тоже четко поделено на две касты: элоев и морлоков.
— Это все-таки художественная вещь, а в упомянутых мною книгах он предлагает программные вещи как представитель определенных групп британского истеблишмента, чьим представителем он и приезжал в Россию.
«ГЛУПЫЕ ПИНГВИНЫ НЕ ПОНИМАЛИ ОКЕАНА РУССКОЙ ЖИЗНИ, И ОКЕАН СМЫЛ ИХ»
— Был ли какой-то шанс у февралистов удержаться у власти? В июле 1917 года они все-таки проявили политическую волю и подавили выступление большевиков.
— Нет, февралистам не помогло бы ничего. Когда люди «дуриком» приходят к власти, не имея программы, не понимая своей страны, что их может ожидать? Замечательный писатель Олег Маркеев дал меткую характеристику ельцинской администрации, и эта характеристика вполне применима и к февралистам: «Шустрики президентской администрации представлялись Максимову (главный герой цикла из семи романов „Странник“ — прим. ред.) нелепыми пингвинами, сдуру залезшими на макушку айсберга. Они могли всласть гадить на нем, составлять свое представление о мире, в котором живут, устанавливать свои законы для прочих обитателей птичьего базара, даже считать, что они прокладывают курс айсбергу. Но он нес их, повинуясь невидимым глубинным течениям. Его миром был Океан, который не объять птичьим умом».
«Глупые пингвины» с их жирными и не очень телами не понимали и даже не чувствовали Океана русской жизни. Они хотели переделать его на британско-европейский лад, и Океан смыл их. Февралисты полагали, что будут руководить айсбергом под названием «Россия», даже не понимая его природы. Они презирали русский народ — достаточно почитать, что писал Набоков-старший о русских, на которых он смотрел сверху вниз, как представитель высшей расы — на азиатов. На самом деле это февралисты вели себя как азиаты, как наихудший сорт колониальной интеллигенции, которые смотрели в рот белым англичанам-сахибам и готовы были выполнить любое их требование. Поэтому у этих людей не было никаких шансов. Сама их акция — Февраль — по сути была внутренне-внешним заговором против русской истории; его целью было навязать принципиально некапиталистическому социуму уродливый, ублюдочный капитализм и поставить страну под контроль Запада. Больше всего старались кадеты, и не удивительно, что победившие большевики объявили их врагами народа. А кто же они еще? Большевики этот заговор сорвали — сами того не понимая, поскольку полагали, что начинают мировую революцию, вышло, однако, не просто революцию, а революционную реставрацию великой державы.
— Но почему эти шансы возникли у большевиков? Их идеология, марксизм, никак не была укоренена в русской культурной традиции, не говоря уже о народе. Это экспортная неорганичная идеология.
— Как же неорганична? Мир — народам, землю — крестьянам! Это было очень органично. Одно дело — идеология и совершенно другое — политические лозунги. Посмотрите на гражданскую войну: почему крестьянство развернулось в сторону большевиков? Оно выбрало их как наименьшее зло. После VIII съезда РКП(б) в 1919 году большевики заявили о необходимости повернуться к середняку. Политика военного коммунизма продолжалась, и тем не менее вектор был выбран. В это время Деникин успешно шел на Москву, многие большевистские деятели возобновляли прежние буржуазные знакомства и прятали свои документы. И в этот момент середняк, качнувшийся в сторону большевиков, в общем-то, и принес им победу.
У белых не было никакой программы, которую они могли бы предложить крестьянам и вообще трудовому люду. Белые — это не про то. А вот адресатом красных был рабочий люд города и деревни. Белые исходили из концепции непредрешенничества: дескать, сначала победим, а потом будем думать, что делать с крестьянством и с землей. И крестьяне решили: эти хитрые городские люди опять их обманут. А с большевиками было все ясно. Пусть они малоприятные люди, но землицу дают, а не пытаются, как Колчак, восстанавливать помещичье землевладение. Врангель попытался исправить эти ошибки белых и запустить что-то вроде аграрной реформы, но было поздно — поезд ушел. Неудивительно, что в тылу колчаковской армии вспыхнуло мощнейшее восстание.
У большевиков был проект будущего, и это являлось их огромным преимуществом. Неслучайно почти 50 процентов бывших офицеров и генералов царской армии перешли на сторону советской власти — они полагали, что большевики каким-то образом смогут восстановить империю. И ведь восстановили.
— На 70 с небольшим лет.
— 70 лет в ХХ веке — это очень большой срок. Это как лет 200 в XVI - XVII веках. Даже 12 лет Третьего рейха в ХХ веке — это очень много.
— Однако у февралистов нашлась защита, в отличие от Николая II, которого защищал один Кутепов с Ивановым. Атаман Петр Краснов, эсер Борис Савинков (оба превосходные писатели)... Я уж не говорю о белом движении, которое формировалось в основном под февральскими лозунгами.
— Да, но это было скорее антибольшевистское движение, нежели профевралистское. Ведь недаром казаки так и не вступились за Керенского после его бегства из Петрограда. Александр Керенский вообще был человек очень странный. Если не ошибаюсь, недели за полторы до октябрьских событий казаки обратились к нему с просьбой разрешить им провести крестный ход в Петрограде. Керенский гордо отказал. Хотя вокруг все рушится, все непрочно и, казалось бы, нужны союзники — сделай шаг навстречу. Неудивительно, что, когда Керенский обратился к казакам за помощью уже во время большевистского переворота, то получил отказ.
— Тем не менее Краснов с казаками и Керенским дошли до Пулковских высот, где были встречены Троцким. Как, кстати, вы оцениваете личность Керенского в целом? Ведь он прожил огромную жизнь и умер в возрасте почти 90 лет, нимало не раскаявшись.
— Керенский сам оценил себя в одном из последних интервью. Незадолго до смерти журналист беседовал с ним и спросил: «Как вы думаете, что нужно было сделать, чтобы революция в России в 1917 году не произошла?» Керенский ответил: «Нужно было расстрелять одного человека». «Кого? — переспросил журналист. — Ленина?» «Нет, — сказал Керенский. — Керенского». Как был Александр Федорович эгоманьяком, так и остался. Он полагал себя самостоятельной фигурой. Но он таковым не был — за ним стояли серьезные люди и в России, и, самое главное, за ее рубежами.
Вообще, весь 1917 год показывает, что в момент острого кризиса внешние и внутренние факторы переплетаются, а то и просто сливаются. И мы получаем мощное каскадное событие, в котором все переплетается и которое поэтому историкам трудно анализировать. Очень быстрый переход от причины к следствию. Возникает целый ряд причинно-следственных связей, которые перемешиваются между собой, в результате чего следствия из одного ряда становятся причинами следствий из другого ряда. Нужно особое искусство для того, чтобы анализировать такие причинно-следственные ряды уплотненного, сингулярного времени — миг-вечности. Потому-то так сложно изучать революции.
«БУНТ ПРОТИВ ПЕТЕРБУРГСКОГО ПЕРИОДА РУССКОЙ ИСТОРИИ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ВОЗГЛАВИТЬ ЛЮДИ ИЗ ПРОВИНЦИИ»
— Еще один вопрос из чистого любопытства. Мы знаем, что две роковые фигуры революции — Керенский и Ленин — были выходцами из Поволжья. Оба так или иначе связаны с Казанью и Казанским университетом. Оба сыграли роковую роль в судьбе Российской империи и ее перерождении в Советский Союз. Почему именно Поволжье? Здесь какая-то особая революционная аура?
— Могу сказать, что перерождение Российской империи в Советский Союз — это не роковая вещь. Это было единственное спасение Российской империи в другом ее варианте. Конечно, с одной стороны, это случайность, что два человека, связанные с Симбирском и Казанью, стали центральными фигурами революции. С другой стороны, это неслучайность, поскольку Казанский университет был мощной интеллектуальной кузницей. То, что в Российской империи считали периферией, было зоной активного интеллектуального брожения, в чем-то даже более активного, чем в столице, где сытая жизнь и жесткий контроль не всегда этому способствовали.
И все-таки в значительной степени это случайность. Помимо Ленина и Керенского были и другие яркие деятели, с Казанью никак не связанные, — Троцкий, Сталин, Свердлов. В самом общем плане можно предположить, почему так много людей, рушивших самодержавие, оказалось выходцами из периферии. Дело в том, что санкт-петербургский период был очень странно-неестественным хроноблоком в русской истории. То, что произошло в 1917 году, в значительной степени было бунтом русской истории против петербургского периода. Это не единственное объяснение, но... И естественно, что этот бунт должны были возглавить люди из провинции.
— Все-таки петербургский период продлился больше 300 лет. Для тысячелетней христианской истории России это не такой уж малый срок. Почему он неестественен для нашей страны?
— Неестественность этого периода заключается вот в чем. В московском самодержавии были и неравенство, и угнетение, и эксплуатация. Тем не менее верхи и низы говорили на одном языке и были связаны одной культурой. И, несмотря на разницу положений, качественно принадлежали к одному культурно-историческому полю.
А что происходит после Петра и расцветает уже пышным цветом при Екатерине Великой? Русская знать начала жить не по потребностям, которое могло удовлетворить русское хозяйство, а по потребностям западной аристократии и буржуазии. А ведь это совсем другие условия и другой уровень. В Западной Европе другое сельское хозяйство, с другой урожайностью. К примеру, в Англии уже к XVII столетию урожайность составляла сам-6, сам-7, а у нас — сам-3, сам-4. Далее: на Западе стартовала капиталистическая протоиндустриализация и начиналось ограбление Азии и Африки. Благодаря этому стало возможно удовлетворить такие потребности, которые еще в XV - XVI веках в Европе были просто невозможны.
А в России система работ осталась прежней, земледелие осталось прежним. Промышленность была зачаточной, колоний нет. Тем не менее демонстрационный эффект уже есть: люди узнали, как живут привилегированные слои в Европах. Поэтому определенная часть, процентов 20 русского дворянства, стала жить по западным потребностям. Но если ты живешь по потребностям, которые местное хозяйство с его ресурсной базой («евразийское неудобье») удовлетворить не может, то, выражаясь марксистским языком, ты должен отнимать у населения не только прибавочный процент, но и часть необходимого, то есть усиливать эксплуатацию. Уже при Екатерине II эксплуатация усилилась в 3 - 3,5 раза. Плюс неоплаченный внутренний долг, плюс первый заем, который Россия сделала в 1769 году через Голландию. Поэтому, когда Павел I пришел к власти, он ужаснулся: долг России, внутренний и внешний, составлял 200 миллионов рублей. И с этим долгом Россия расхлебалась только к 1840-м годам XIX века благодаря финансовой реформе Канкрина. Но жизнь верхушки не по потребностям все равно продолжалась.
Что еще хуже, верхи в социокультурном плане стали чужды остальному населению. У верхов появился свой язык — французский, своя культура. Возникло то, что Ключевский охарактеризовал как два разных социокультурных уклада. Еще и поэтому Гражданская война у нас была такой жестокой. С одной стороны, были представители эксплуататорских групп или те, кто не был эксплуататорами, но совпадал с ними в социокультурном плане — люди «вестернизированной» России: инженеры, студенты и пр. А с другой — народ, который жил совсем в другом социокультурном поле. В этом контексте события 1917 года — это отторжение народной массой той культуры, которая себя самоизолировала и загнивала.
Ведь что такое серебряный век при всем его внешнем блеске? Это загнивание. Недавно Станислав Куняев написал превосходную книгу о серебряном веке, которая называется «Любовь, исполненная зла». Серебряный век — это и есть выражение этой умирающей чуждости, агонизирующего самодержавия и культуры, которая начинает вырождаться — декадентской культуры. Большая система «Россия» это отвергла. В общем, революция была жестокой реакцией организма на нездоровые явления, потому что чем более нездоровым является общество, тем менее здоровыми оказываются средства лечения. Россия срезала эту вырождающуюся петербургскую эпоху, а с ним и Петербург, который в конце самодержавия оказался тяжелой опухолью.
Февралисты, кстати, пытались спасти эту опухоль и полечить ее «химией». А большевики взяли и отрезали ее. Ирония или то, что Гегель называл коварством истории, заключалось в том, что, когда большевики пришли к власти, Россия сама по себе их не очень интересовала, среди них хватало русофобов. Им нужна была земшарная республика и мировая революция. Но из этого выросла красная империя. Это лишний раз говорит о том, что дальше всех пойдет тот, кто не знает, куда он пойдет. Только та сила в России, которая ставила мировые задачи, могла решить русские проблемы.
Чем оказался русский коммунизм? С одной стороны, это была реализация на русской почве левого якобинского проекта европейского модерна, который в самой Европе не реализовался. А с другой стороны, с помощью большевистской революции российская власть счистила с себя все классовые и собственнические привязки и явила себя как чистая власть — без собственности на вещественные факторы производства, то есть решила чисто русскую проблему. Этого хватило на 70 лет, что очень и очень немало. Самое главное — этого хватило, чтобы выиграть единственную войну, в которой противник поставил целью физическое уничтожение русских как этноса. Если бы я был верующим человеком, я бы сказал, что главная провиденциальная цель русской революции заключалась в том, чтобы создать систему, которая спасет русский народ в Великой Отечественной войне, не позволит супостатам уничтожить его физически и метафизически. |
7
Комментариев нет:
Отправить комментарий