 Данное эссе написано по просьбе "Бретон-Вудского комитета" и для сборника под редакцией Марка Узана. |
В настоящем эссе делается попытка найти глобальную причину кризиса Б.-В. системы и проанализировать возможности по сохранению или преобразованию этой системы.
В дальнейшем, я буду пользоваться выводами, сделанными в книге А.Кобякова и М.Хазина «Закат империи доллара и конец «Pax Americana», изданной в Москве в 2004 году, а также других работ ее авторов, О.Григорьева и ряда других экономистов.
I.
Современная экономика – это экономика разделения труда. Соответственно, развитие в рамках действующей экономической парадигмы – это углубление разделения труда, которое является основой модели развития, называемой научно-техническим прогрессом (НТП). Обязательным условием этого процесса являются инновации - появление как новых продуктов, так и новых технологий производства старых. Понимание этой модели возникло еще в XVII веке в работах первых меркантилистов. Замедление процессов разделения труда или их остановка воспринимается в современной модели экономики как кризис. Упрощение системы разделение труда (ее деградация), как, например, это было в СССР в 90-е годы, воспринимается как экономическая катастрофа.
II.
Углубление разделения труда неминуемо влечет за собой увеличение рисков производителей, которые должны встраиваться во все более и более сложную технологическую (производственную) цепочку. Если нет механизмов снижения этих рисков, то в какой-то момент углубление разделения труда становится невозможным – система переходит в состояние глубокого кризиса.Соответственно, в рамках замкнутой экономической системы (не взаимодействующей с внешним миром), естественное углубление разделения труда может развиваться только до некоторого фиксированного уровня, дальше инновации перестают окупаться и научно-технический прогресс вначале замедляется, а затем останавливается. Этот тезис впервые сформулировал Адам Смит во второй половине XVIII века, затем эту тему в рамках марксистской политэкономии развивала в конце XIX - начале XX Роза Люксембург.Таким образом, развитие в рамках парадигмы НТП возможно только по мере использования механизмов снижения рисков производителей. Таких механизмов было изобретено всего три: кредитование производителя (риски частично передаются финансовой системе), расширение рынков сбыта продукции (снижаются риски производителя в исходной экономической системе), кредитование потребителя. Отметим, что только физическое расширение рынков обеспечивает снижение рисков во всей экономической системе, первый и третий способ только перераспределяют их.
Сформулированные выше тезисы позволяют определить современные проблемы Бреттон-Вудской системы. Поскольку масштаб платежеспособного спроса в мире исчерпан, дальнейшее уменьшение рисков практически невозможно. Что касается перераспределение рисков, то инструменты для этого также подошли к своему пределу: кредитные и страховые инструменты практически больше не повышают эффективность работы прозводителей (в том числе и услуг). Возможности кредитного стимулирования потребления тоже практически исчерпаны, в мире идет жесточайший долговой кризис. Как следствие, в мире начался кризис падения эффективности капитала, связанный с быстрым снижением темпов дальнейшего углубления разделения труда. Кризис, аналогичный первой (в 1908-14 гг.) и второй (1933-41 гг.) «Великим» депрессиям, и кризису 70-х годов. Спецификой этого типа кризиса является то, что, в отличие от обычных циклических кризисов, из него нет «естественного» выхода - экономика продолжает находиться в минимумах и рост не начинается. Для финансовой системы это выражается в том, что она не может нарастить свою эффективность в части предложения новых инструментов снижения рисков производителей. Все попытки решить эту проблему на уровне пруденциальных мер не приводят к существенному позитивному эффекту и это понятно из вышесказанного – без роста рынков сбыта эта задача сегодня решена быть не может.С точки зрения финансовой системы это означает, что сегодня невозможно решить некоторые ее ключевые проблемы. Это, прежде всего, противоречия доллара, который, с одной стороны, является национальной валютой США, то есть используется для стимулирования спроса внутри этой страны, а с другой – является мировой и резервной валютой. В 1944 году экономика США составляла более 50% мировой, что позволяло балансировать ситуацию в рамках этого противоречия, однако сегодня эта доля снизилась до, примерно, 20% и поддерживать устойчивость мировой валюты ресурсами США становится затруднительно. О этом, кстати, говорил президент США Обама в своем выступлении на Генеральной Ассамблеи ООН, однако этот его тезис не был услышан. Еще одно противоречие - это структурные диспропорции между совокупным частным спросом и частными доходами. В США сегодня, реально располагаемые доходы домохозяйств (с учетом реального, а не официального уровня инфляции) находятся на уровне начала 60-х годов прошлого века, все остальное потребление достигается за счет снижения сбережений и роста долговой нагрузки (как домохозяйств, так и государства). Примерная оценка этот структурного разрыва составляет около 3 триллионов долларов в год и он поддерживался за счет постоянного рефинансирования долга на фоне планомерного снижения стоимости заимствований. В 1980 году, перед началом программы «рейганомики», учетная ставка ФРС США составляла 19%, к декабрю 2008 года она снизилась, практически, до нуля. Совпадение этой даты с началом «острой» стадии кризиса в сентябре того же года, естественно, не случайно.
Еще одно противоречие – необходимость использовать все более и более сложные финансовые инструменты для снижения рисков производителя привела к тому, резко изменился масштаб перераспределения совокупной прибыли в экономике в пользу финансовой системы. Если до II Мировой войны нормой считалось 5%, к концу 40-х годов эта цифра поднялась до 10%, сегодня она превышает 50%. Понятно, что принципиально увеличить ее уже невозможно, а экономика, в которой более половины прибыли выводится из производственного контура (еще раз повторю – здесь имеется в виду не только производство товаров, но и услуг, которые потребляются конечным потребителем) в посреднический, не может повышать свою эффективность Есть и другие, менее принципиальные противоречия, но уже перечисленные показывают, что решить проблемы финансовой системы исключительно за счет чисто финансовых методов невозможно - кризис носит общеэкономический характер.
При этом, опыт последних, примерно, 40-45 лет, когда от кейнсианских методов управления правительства перешли к монетарным, не дает возможности выйти за пределы чисто финансового управления: никто из действующих чиновников уже не помнит, что это такое. В развитых странах, по крайней мере, в России это пока еще не так.
Окончательный вывод из вышесказанного: кризис Бреттон-Вудской финансовой системы связан не столько с внутренними механизмами этой системы, сколько с внешними. Отсюда следует принципиальный вывод - реформирование самой Б.-В. системы, скорее всего, решить проблемы начавшегося кризиса не поможет. Вместе с тем, приведенные выше рассуждения показывают, как можно, хотя бы теоретически, компенсировать некоторые внутренние противоречия в рамках Бреттон-Вудской системы. Весьма вероятно, что это позволит увеличить ее ресурс и продлить нынешнюю ситуацию, возможно, на несколько десятилетий. Прежде всего - это разделения функций национальной валюты и международной. Отметим, что подобная попытка была сделана в 2011 году в рамках проекта «центробанка центробанков», однако после «дела Стросс-Кана» этот проект был закрыт. Отметим, что если рассматривать исторические аналогии, то «центробанк центробанков» был явным аналогом ФРС, только не в масштабах страны, а в масштабах всей Бреттон-Вудской системы. Но то, что удалось сделать в 1910-13 годах, на этот раз реализовать не получилось. Фактически, эта неудачная попытка как раз и показала, что чисто финансовые методы больше не работают: вполне рациональная попытка совершить реформу управления мировыми финансами, более того, реформу, которая уже 100 лет назад показала свою эффективность, не прошла по чисто политическим причинам.
Еще один вариант спасения ситуации – это списание части накопившегося долга. Вернуть его все равно невозможно, реально располагаемые доходы населения не генерируют необходимый по масштабу финансовый поток, а необходимость его обслуживания серьезно сдерживает возможность экономического роста. При этом есть несколько различных вариантов списания долгов: списать долги корпораций, чтобы они могли себе позволить снизить отпускные цены, списать долги частных лиц, чтобы можно было стимулировать реальный платежеспособный спрос и оздоровить его структуру, наконец, реструктурировать долги на несколько десятилетий, что, с учетом начинающихся инфляционных процессов, не сильно отличается от полного списания. Проблема состоит в том большая часть активов в современной экономике - это именно финансовые активы и такое предложение не только требует принципиального изменения всей финансовой инфраструктуры, но и закрытия большинства современных финансовых институтов с лишения их бенефициаров и владельцев подавляющей части доходов и активов. Понятно, что эти люди, которые, во многом, контролируют современную политическую систему, такого решения никогда не допустят. При том, что сохранение финансовой инфраструктуры в ее современной виде в долгосрочной перспективе все равно невозможно. Таким образом, мы видим, что Бреттон-Вудская система, созданная для стимулирования экономической экспансии долларовой системы после II Мировой войны, подошла к своему естественному пределу. Ее теоретически, еще можно реформировать, чтобы продлить время ее существования, однако необходимые для этого действия сталкиваются с чисто политическими проблемами. Как следствие, я считаю, что сохранять Б.-В. систему в современном виде нецелесообразно – поскольку последствия принимаемых для этого мер уже в среднесрочной перспективе может привести к крайне негативным последствиям. Однако можно говорить о том, чтобы создать некую новую систему, построенную на идеях Бреттон-Вудса. Суть этой системы можно описать следующим образом. Бреттон-Вудская система включает в себя не только общеизвестные институты – МВФ, Мировой банк и ВТО (ГАТТ), но и эмиссионный центр – Федеральную резервную систему США. С имманентно присущей ей противоречием между национальной и международной функцией валюты. По этой причине, для того, чтобы возродить мировую финансовую систему на приниципах Б.-В., необходимо перейти от мононациональной валютной системе, к полинациональной (валютным зонам). Такой переход позволит решить сразу несколько задач. Во-первых, он снимет нагрузку на эмиссионный валюты - масштаб новых эмиссионных центров в рамках ограниченных региональных систем разделения труда будет больше, чем нынешний масштаб экономики США в мире (и сравним с их ролью в конце 40-х гдов прошлого века). Во-вторых, по новым валютам (за исключением евро) практически нет долговых проблем. Как следствие, в-третьих, нет политических проблем связанных с накопленными финансовыми активами. Более того, с учетом того, что совокупный частный спрос, который активно стимулировался последние десятилетия за счет эмиссии (как кредитной, так и денежной) доллара, будет резко сокращаться, проблема распада единой системы разделения труда все равно встанет на повестку дня. Так что создание региональных систем (как это было, например, в первой половине ХХ века) все равно встанет на повестку дня. Вопрос состоит только в том, чтобы сделать этот процесс управляемым и за счет этого наименее болезненным.
Заключение.
Таким образом, мне представляется, что оптимальная структура мировой экономики и финансов выглядит следующим образом. Она состоит из нескольких региональных систем разделения труда (валютных зон), построенных, внутри себя, на Бреттон-вудских принципах. При этом в торговом взаимодействии между зонами принцип свободной торговли действовать не будет, в этмо смысле ВТО прекратит свое существование. Навскидку таких систем получается 6-7 (англо-саксонский мир с долларом, латиноамериканская зона с Южной Африкой, Западная Европа и Западная Африка с евро, Индия, Китая и ЮВА с юанем, Евразийская зона с условным рублем). При этом, псокольку межзональная торговля тоже будет существовать (хотя и в меньших объемах, чем сейчас), необходима надстроечная инфраструктура. Поскольку эмиссионный принцип сильно скомпрометирован, межзональная торговля (точнее, паритет зональных валют) может быть привязана к золоту, а контроль за межзональным взаимодействием должен осуществлять еще один международный институт. Такая модель позволит не только существенно снизить противоречия нынешней системы, но и даст миру как минимум несколько десятилетий для того, чтобы разработать новые инструменты экономического развития. В противном случае, мы рискуем попасть в череду кризисов, аналогичных осени 2008 года, которые будут проходить все чаще и похоронят под собой все экономические достижения последних десятилетий.
Комментариев нет:
Отправить комментарий