«С партизанами авиаударами не воюют!» Военный эксперт Константин Сивков об участии ВС РФ в сирийском конфликте

Почему США хотят взять «ИГИЛ» * под контроль, а Россия — уничтожить террористов. Что дадут авиаудары ВКС России по инфраструктуре террористов? Почему, чтобы спасти режим Башара Асада, Россия должна иметь в Сирии большую сухопутную группировку? Могут ли США вторгнуться сухопутными войсками в Сирию из-за действий России?

Об этом и о многом другом доктор военных наук Константин Валентинович Сивковрассказывает в передаче «Взгляд: Сирия»

Анастасия Михайловская: Сегодня в гостях у программы «Взгляд: Сирия» доктор военных наук Константин Валентинович Сивков. Давайте поговорим о том, что сейчас происходит в Сирии. Насколько я знаю, Ваше мнение радикально отличается от мнения большинства?

Константин Сивков: Мое мнение от большинства военных специалистов не отличается. Я полагаю, что те события, произошедшие вчера в Сирии, а именно то, что наши военно-воздушные силы начали принимать непосредственное участие в боевых действиях в Сирии против «Исламского государства» * - это, на мой взгляд, политическая ошибка нашей страны.

А.М.: Почему?

К.С.: Во-первых, состав группировки. Состав группировки — 28 самолетов, из которых 8 машин, по данным, которые имеются в открытой печати, это самолеты СУ-30СМ, истребители, поставленные для решения задач противовоздушной обороны этого района. 20 ударных самолетов — это штурмовики СУ-25СМ. Некоторое количество самолетов СУ-24 и СУ-24М. Можно предположить, что это пара звеньев самолетов-штурмовиков СУ-25СМ, и где-то три звена самолетов СУ-34 и СУ-24М в разных пропорциях. Видимо, СУ-24 не более одного звена, т. е. 3−4 машины, исходя из общего количества таких самолетов, имеющихся у наших ВВС.

То, что наши военно-воздушные силы начали принимать непосредственное участие в боевых действиях в Сирии — это, на мой взгляд, политическая ошибка нашей страны

Что могут такие силы? 20-ю самолетовылетами был нанесен удар по 8 объектам. На каждый объект была выделена группа в составе пары или звена для его уничтожения. Если эти объекты поражены, то это говорит о высокой выучке наших пилотов.

А.М.: А сколько, простите, всего объектов на территории врага, которые нам надо поразить?

К.С.: И мы как раз на это обращаем внимание. Теперь посмотрим, много это или мало в той ситуации, которая имеет место в Сирии. Группировка радикальных исламистов в общей сложности насчитывает около 120 тысяч человек, в том числе от 70 до 80 тысяч человек — это, собственно, Исламское государство, и еще где-то порядка 30 тысяч человек Свободной сирийской армии.

Второе, со стороны Сирии: по одним данным ее численность вооруженных сил около 150 тысяч человек,(известный эксперт в этой области, директор института Ближнего Востока Багдасаров, в прошлом депутат Госдумы, полковник, человек с боевым опытом Афганистана оценивает численность сирийский вооруженных сил в 260 тысяч человек). Плюс ХАМАС, плюс курдские ополченцы. Численность этой группировки колеблется в пределах 190−270 тысяч человек — это те, что воюют против ИГИЛ *

Если говорить терминами времен Великой Отечественной войны, то это две группировки фронтового масштаба. В такой группировке количество объектов, которые нужно поразить для того, чтобы дезорганизовать эту группировку, оценивается в пределах от 1−3-х и более тысяч. Чем менее организованные войска, чем в большей степени распределена их система ПВО и технического обеспечения, тем большее количество объектов нужно поразить, потому что они мелкие.

То количество объектов, которое необходимо уничтожить, чтобы группировка ИГИЛ утратила свою боевую способность, я оцениваю в несколько тысяч. И как на фоне этих нескольких тысяч смотрятся эти 8 пораженных объектов?

Посмотрим на это с другой стороны. Американцы, турки, французы и другие союзники США по НАТО ведут воздушную операцию против ИГИЛ с конца прошлого года. Причем в боевых действиях принимают участие от одного до двух американских авианосцев. За сутки иногда поражается от 15 до 45 объектов. Не 8, а от 15 до 45.

А.М.: А это как-то подтверждено? Что это действительно происходит?

К.С.: Частью это подтверждается съемками, частью данными разведки, данными космической разведки. Частью это подтверждается беспилотниками, а частью не подтверждается. Просто речь идет о том, что США и их союзники ежесуточно выделяют количество самолетов для поражения не 8, а от 15 до 45 и более объектов. Т. е. не 20−30 самолетов, а где-то порядка 100−120. Ощущается разница, да?

Возьмем авианосец американский. Типовое авиакрыло авианосца включает 60 ударных самолетов «Супер Хорнет». Еще самолеты боевого обеспечения: 4 самолета разведчика, 4 самолета заправщика, 4 самолета контроля воздушного пространства АВАКС «Хокай».

Подобные воздушные операции против партизан неэффективны. Нужна наземная операция, потому что с партизанами авиаударами не воюют

Итого получается, что боевых самолетов, способных действовать против ИГИЛ с учетом этого всего комплекса, где-то порядка 75−80 машин на каждом авианосце.

75 машин на палубе авианосца и 28 наших. Разница почти в 2,5 раза в пользу американцев. Если таких авианосцев два, то, соответственно, цифра получается в 5 раз больше.

И это без учета тактической авиации, базирующейся на аэродром «Инджирлик» в Турции, с которой тоже летают американские F-15E и F-16 и турецкой тактической авиации, которая сейчас тоже действует против ИГИЛ. Их количество тоже измеряется в несколько десятков машин.

Авиагруппировка которую выставила НАТО для борьбы с ИГИЛ, как минимум пятикратно превосходит ту, которой располагаем мы. Я неоднократно говорил, что подобные воздушные операции против партизан неэффективны. Нужна наземная операция, потому что с партизанами авиаударами не воюют.

А.М.: Тогда должна быть какая-то сухопутная группировка?

К.С.: Естественно. Сухопутные группировки США и Турция пока выставить не могут. Или не хотят в силу невыгодных геополитических условий, морально-психологических условий. Т. е. оправдать сухопутное вторжение в Сирию проблематично. Теперь мы говорим о том, что эти 28 российских машин существенного влияния на ход боевых действий оказать не могут.

А.М.: Это чисто геополитическая акция?

К.С.: Это скорее акция, направленная на морально-психологическую поддержку правительства и армии Асада. Эта акция, которая направлена на сдерживание наступления ИГИЛ. Или поддержку наступления армии Асада на особо важных отдельных тактических, в лучшем случае оперативно-тактических направлениях и районах, не более чем.

28 российских машин существенного влияния на ход боевых действий оказать не могут

На стратегическом уровне здесь говорить уже не приходится. Тем более на оперативно-стратегическом или оперативном. Это все, что они могут сделать, т. е. это очень и очень ограниченные ресурсы и возможности. Особенно усугубляется ситуация тем, что пока еще в составе войск Сирии, я так понимаю, нет наших авианаводчиков, и вообще всей системы управления штурмовой и фронтовой авиации, которая позволяла бы применять эту штурмовую авиацию непосредственно над полем боя.

Речь идет о том, чтобы обеспечить наведение самолетов штурмовой и ударной авиации на выявленные группы боевиков физически. Для того чтобы это сделать, нужно чтобы в войсках армии Асада присутствовали специалисты.

А.М.: Беспилотники же там есть?

К.С.: Могут быть беспилотники, но это одно. Должны присутствовать специалисты, которые были бы способны принять на себя управление ударной авиагруппы и вывести ее в точку авиаудара.

Действовать в оперативной глубине обороны противника, действовать в оперативно-стратегической глубине, поражать отдельные объекты мы можем. Обеспечить непосредственную поддержку войск Асада для непосредственного отражения удара войск ИГИЛ или, наоборот, для атаки войск будет проблематично.

Вы, наверное, смотрели ту картинку, которую показывало Министерство обороны наше по телевидению о применении оружия.

А.М.: Да, у меня много вопросов, высокоточное ли это оружие или это просто бомбардировка?

К.С.: Совершенно точно это не высокоточное оружие. Это классический бомбовый удар со свободно падающими бомбами малого калибра для поражения площадных целей, который был произведен группой самолетов, по всей видимости, речь шла о звене машин или пары, которые обеспечили поражение какого-то заданного объекта. Я хочу заметить, что российская армия и российские воздушно-космические силы располагают полным комплектом самого современного высокоточного оружия, отвечающего всем требованиям. Это ракеты Х-25, Х-29 разных модификаций, Х-58, Х-31 и много можно перечислять, они приняты на вооружение, но в войсках их нет в достаточном количестве. И это выражается в том, что наши самолеты даже в 2008 году, воюя против Грузии, смогли поразить высокоточным оружием только 0,5% целей.

А что у американцев? У американцев не в 2008, а в 2003 году во время операции в Ираке «Несгибаемая свобода» было поражено высокоточным оружием 80% назначенных целей, разницу ощущаете?

Для того, чтобы наш вклад был заметным, нам необходимо иметь группировку численностью не меньше 30−40 тысяч человек, если не больше

Для того чтобы наша армия смогла оказать существенное влияние на ход и исход боевых действий, численность наших войск и авиации должна быть сопоставимой с теми группировками, которые там ведут боевые действия. Если там со стороны ИГИЛ и противников Башара Асада действуют порядка 150 тысяч человек, то для того, чтобы наш вклад был заметным, нам необходимо иметь группировку численностью не меньше 30−40 тысяч человек, если не больше. Для сравнения хочу сказать, что в Афганистане в наиболее пиковые моменты численность нашей группировки доходила до 70 тысяч человек, а в среднем составила 40−50 тысяч. В период первой чеченской войны группировка наша в Чечне доходила до 40 тысяч человек. Хочу заметить, что боевиков у чеченцев было намного меньше, чем у ИГИЛ, их было в самый пиковый момент не более 20−25 тысяч человек. А там сейчас 150 тысяч.

А.М.: А вот бывший вице-президент России Александр Руцкой заявил, что достаточно одного штурмового полка авиации для поддержки сухопутных войск Сирии и двух полков фронтовых истребителей, и за 2−3 месяца операция в Сирии будет завершена. Как Вы считаете, это правомочно?

К.С.: Во-первых, мы деятельность 120 самолетов просто не сможем обеспечить в течение 3 месяцев, я расчеты вам представлял. А во-вторых, мне хотелось бы задать господину Руцкому очень простой вопрос: а что же он сделал в Афганистане? Ведь в Афганистане душманов было намного меньше, а полков было намного больше.

А.М.: А Иран каким-то образом может поспособствовать?

К.С.: Может предоставить нам аэродромы. Но в этом случае тоже стоит проблема доставки на эти аэродромы всех комплектующих через горы, по дорогам. Это огромное количество техники. Я хочу заметить, что 40-тысячная армия в Афганистане испытывала большие проблемы со снабжением, до тех пор, пока не был проведен специальный трубопровод, который охранялся, и за счет этого было обеспечено снабжение войск топливом, там были тоже большие перебои с топливом. Поэтому обеспечить создание группировки в 30−40 тысяч человек РФ и соответствующая авиационная группа не может физически. Привести их туда можно в течение месяца, но обеспечить их боевую деятельность будет принципиально невозможно.

А.М.: Вы хотите сказать, что это одноразовая операция, которая была задействована для устрашения США, или чтобы показать, на что мы способны?

К.С.: Я думаю, что нет. Связано это с тем, что Российская Федерация, по всей видимости, решила провести демонстративную акцию, показать свою решимость действовать военной силой за пределами своей территории. Продемонстрировать решимость, проецировать силу, как это делают американцы таким образом. Но хочу заметить, что это не самый лучший способ. Намного эффективнее можно было бы это сделать, если привести в порядок наш тяжелый крейсер «Кузнецов», но он более-менее в нормальном состоянии, а что касается авиагруппы, то привести авиагруппу в порядок. Сегодня авиагруппа этого корабля мало боеспособна, и затем, имея 24 самолета СУ-33 на борту, мы могли бы все те задачи, что решают на земле, спокойно решать с моря.

Российская Федерация, по всей видимости, решила провести демонстративную акцию, показать свою решимость действовать военной силой за пределами своей территории

Я подвожу итог, что эта акция, которая была проведена сейчас в Сирии, которая имеет цель демонстрации, очень уязвима. Повлиять на ход боевых действий она может крайне ограниченно, а вот шансов для наших геополитических противников она дает много. Во-первых, я хочу заметить, что США и их союзники в этих условиях получают моральное право, а где-то даже и юридическое право осуществить военную интервенцию в Сирию. Только уже в отличие от России они могут создать группировку не только в 30−40 тысяч человек, но в 100−120 тысяч, поскольку имеет с Сирией общую границу Турция.

А.М.: А как Вы можете прокомментировать выступление госсекретаря США Керри, который заявил: «Если мы не найдем способа объединиться для борьбы с ИГИЛ, и Россия станет сражаться с ними одна, угадайте, что будет. Россия станет мишенью. Россия увидит, кто знает, людей с ПЗРК, падающие с неба самолеты. Их начнут чернить. Вместе с Асадом они превратятся в новый магнит для джихадистов». Что Вы думаете по этому поводу?

К.С.: Это свидетельствует только об одном: США начали крупномасштабную информационную подготовку к военной интервенции в Сирию. Сейчас они пытаются обосновать необходимость борьбы с джихадистами вместе с Россией, и что делать они это будут уже с применением сухопутных войск.

Потому что Россия, как говорит абсолютно справедливо господин Керри, там одна с джихадистами справиться не сможет. В первую очередь российская одинокая авиабаза станет объектом массированных ударов со стороны джихадистов силами, как минимум, диверсионно-разведывательных групп, а, как максимум, еще более крупных формирований. С другой стороны Керри уже прозрачно намекает, что против России ведется развернутая информационная война по ее очернению.

Собственно, это уже и началось после первого же удара, когда Россию начали обвинять в том, что она убивает детей.

А.М.: Получается, что мы вместе с Америкой и НАТО боремся против ИГИЛ, но мы почему-то оказываемся по разные стороны баррикад. Как Вы это прокомментируете?

К.С.: Очень все просто. США и их анти-ИГИЛовская коалиция преследует цель уничтожить Башара Асада и взять под контроль, но не уничтожить ИГИЛ, а РФ преследует диаметрально противоположные цели: уничтожить ИГИЛ и сохранить Асада.

А.М.: Президент Путин, на заседании ООН, сказал такую фразу, что ИГИЛ еще себя покажет, и это не такая простая организация, как считают в Америке.

К.С.: Абсолютно правильно он говорит. Но США породили ИГИЛ, и они хотят его взять обратно под контроль. Для США ИГИЛ — это инструмент внешней политики. Любая политическая организация слушает своего хозяина до того момента, пока она зависима от него материально. Как только эта зависимость пропадает, она начинает самостоятельную политику, так произошло и с ИГИЛ.

Ввязавшись в войну в Сирии, Россия спровоцирует не только американское вторжение в Сирию, но еще и спровоцирует наступление ИГИЛ-овцев и талибов в центральноазиатские постсоветские республики

Поэтому сейчас американцы ставят задачу взятия ИГИЛ под контроль. Как это сделать? Выбомбить инфраструктурные объекты, выбомбить материальную базу ИГИЛ.

А.М.: Т. е. они пытаются поставить их обратно на кормушку?

К.С.: Да, поэтому примирить невозможно. Более того, если они возьмут под контроль ИГИЛ, то потом ИГИЛ обрушится со всей своей мощью на Сирию и Россию. Я хочу заметить, что ввязавшись в войну в Сирии, Россия спровоцирует не только американское вторжение в Сирию, но еще и спровоцирует наступление ИГИЛ-овцев и талибов в центральноазиатские постсоветские республики. И нам там придется вводить свои войска и воевать на этом фронте. Так что впереди у нас, может быть в ближайшие недели, месяцы, война на центральноазиатском стратегическом направлении.