«Кто предупрежден, тот вооружен», — гласит мудрая пословица. Обычно мы узнаем о том, что когда-нибудь состаримся довольно рано, еще на заре жизни. Но выводы из этого делаем разные: «Значит, нужно жить на полную катушку, ни в чем себе не отказывая» или «Значит, нужно беречь себя, готовиться к старости заранее». И что в итоге? Какая из двух стратегий приводит к успеху? И как может выглядеть этот успех, если конец пути в любом случае один?
В НАШИХ СИЛАХ
«Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет», «Бегом от инфаркта к инсульту», — иронизируют скептики. Тем не менее, исследования психологов показали очень простую вещь: рубежом, когда человек окончательно осознает и смиряется со своей старостью, как правило, становится выход на пенсию. И здесь очень важно, уходит он добровольно или вынужденно. Но даже те, кого «ушли» молодые коллеги, в конце концов, принимают перемены и чувствуют себя довольно комфортно при одном простом условии: если состояние их здоровья не претерпевает кардинальных изменений. И это понятно. Здоровый человек может найти себе развлечения даже при ограниченных финансах. Можно ездить за город, ходить в музеи, покупать недорогие билеты в театры, принимать участие в работе различных клубов по интересам. Уходя на пенсию, человек прежде всего теряет в общении, разрывает социальные связи, посему хобби — именно то, что поможет их восстановить.
Впрочем, для занятий хобби нужны внутренние силы и энтузиазм. А то и другое быстро оставляют нас, когда мы чувствуем себя нездоровыми. На «природу» надежды уже мало, ведь ее «логика» проста: как только живое существо не может участвовать в процессе воспроизводства, появляется масса болезней, связанных с метаболическими нарушениями и угрожающих быстрой смертью. Поэтому, как бы банально это ни звучало, регулярные спортивные нагрузки и соблюдение норм здорового образа жизни — самый верный путь к тому, чтобы иметь силы для решения проблем, подстерегающих в старости. «В здоровом теле — здоровый дух».
КРИЗИС СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА
Обычно человек остро ощущает неизбежность смерти, когда ему исполняется сорок лет. Причем переживания связаны не только с грядущим финалом (человек, как правило, рассчитывает прожить еще как минимум сорок лет), а с тем, что он теряет надежду на серьезные перемены. В этом возрасте он опутан по рукам и ногам: семейными обязательствами, финансовыми проблемами. Кроме того, он осознает свой интеллектуальный и карьерный «потолок», приходя к пониманию, что выше головы не прыгнешь. Переживания могут быть настолько тяжелыми, что сорокалетний человек впадает в депрессию или пускается «во все тяжкие» — уходит из семьи, заводит роман на стороне, уезжает на Таити и открывает там магазин рыболовных снастей, исполняя детскую мечту. Если Таити его не разочарует, то все может кончиться хорошо. Но обычно реальность отличается от детской мечты, и человек в какой-то момент понимает, что пытается сбежать от самых важных в своей жизни вопросов. «Для чего я живу? Как понять, была ли моя жизнь счастливой? Какая память останется после меня? Будет ли это иметь для меня значение?» Иногда от этих вопросов люди, особенно мужчины, убегают в алкоголь. Иногда идут с ними к психологу.
РЕЦЕПТ ПОЭТОВ
К психологам, как и к врачам, обычно приходят с жалобами на какую-то помеху, которая портит нам жизнь, вроде занозы в пятке. Врач вытащит занозу, психолог разрешит проблему, после чего мы сможем дальше наслаждаться жизнью. Но в том-то и дело, что «вопросы о смысле жизни» — это не что-то чужеродное и болезненное, попавшее в наш организм случайно, не навязчивая идея, которой заразили нас высоколобые умники, это вполне естественные вопросы для каждого человека, возникающие в силу того, что у него есть разум, и он осознает собственную смертность. Средневековые теологи определяли человека как «существо разумное, смертное и способное смеяться». Современные философы трактуют ту же самую идею так: именно способность смеяться и примиряет разумного человека со своей смертностью.
Проблема, однако, в том, что смех чаще всего получается горьким.
Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел.
Кто постепенный жизни холод
С годами вытерпеть сумел
писал тридцатилетний Пушкин. Звучит не слишком оптимистично, не правда ли? Еще менее весело нам становится, когда мы читаем о том, что подразумевает поэт под умением вытерпеть «постепенный жизни холод»:
Кто в двадцать лет был франт иль хват,
А в тридцать выгодно женат;
Кто в пятьдесят освободился
От частных и других долгов,
Кто славы, денег и чинов
Спокойно в очередь добился,
О ком твердили целый век:
N.N. прекрасный человек.
Пушкин очень метко описал ту самую рутину повседневной жизни, которую мы согласны терпеть, только если она ведет нас к чему-то другому, к более ярким и высоким переживаниям, если мы находим в ней какой-то «конечный смысл». Музыкант долго и кропотливо настраивает свой инструмент и тренирует пальцы, чтобы сыграть прекрасную мелодию; архитектор ругается с прорабами и поставщиками, думая о прекрасном здании, которое построит, художник терпит голод и лишения ради удивительных картин, которые создает. Но лишь немногим из нас дано быть творцами. И когда мы думаем о старости, нас пугает именно то, что наша жизнь была и навсегда останется лишь списком повседневных рутинных дел, маленьких ритуалов, которые мы исполняем, потому что «так принято», даже не надеясь, что они приведут к чему-то большему, чему-то новому и неизведанному. «Несносно видеть пред собою одних обедов длинный ряд, глядеть на жизнь как на обряд и вслед за чинною толпой идти, не разделяя с ней ни общих мнений, ни страстей», — так пишет дальше Пушкин. А разделять «общие мнения и страсти» становится все труднее с возрастом. Старые собаки плохо обучаются новым трюкам и, хуже того, перестают видеть в них смысл и получать удовольствие.
Однако есть и другая жизненная стратегия. О ней пишет в своих стихах Арсений Тарковский:
Меркнет зрение — сила моя,
Два незримых алмазных копья;
Глохнет слух, полный давнего грома
И дыхания отчего дома;
Жестких мышц ослабели узлы,
Как на пашне седые волы;
И не светятся больше ночами
Два крыла у меня за плечами.
Я свеча, я сгорел на пиру.
Соберите мой воск поутру,
И подскажет вам эта страница,
Как вам плакать и чем вам гордиться,
Как веселья последнюю треть
Раздарить и легко умереть,
И под сенью случайного крова
Загореться посмертно, как слово.
К ВОПРОСУ О СМЫСЛЕ ЖИЗНИ
Теперь предоставим слово психологам. Они скажут, что переживания отсутствия цели и смысла в жизни называются «экзистенциальным кризисом» (от латинского слова «existentia» — «существование»). Обычно они тесно связаны с осознанием неизбежности смерти, которое придает этим переживаниям особую остроту и безнадежность. Из этого кризиса возможны два выхода. Первый: «Я умру, и вместе со мной погаснет солнце. По крайней мере, для меня это будет так, а ведь это — самое главное». Такой путь ведет в глубокую депрессию, из которой очень трудно найти выход.
Другая точка зрения изложена в стихах Арсения Тарковского: «Я умру, но жизнь будет продолжаться без меня, и память обо мне станет частью общей памяти человечества». Казалось бы, что человеку за дело до того, что произойдет после его смерти? Но когда он может рассматривать свою жизнь как часть общего существования человечества, где эстафета переходит от поколения к поколению, он возвращается к своей природе, к осознанию того, что оставленное им в мире может стать эквивалентом бессмертия. Но принципиальное отличие в том, что животное способно оставить в мире после себя только потомство, передавая будущему исключительно свои гены. А человеку благодаря таким чудесным игрушкам эволюции как сознание и память даже не обязательно воспроизводить себя в детях — он может оставить свои мысли, свои идеи или просто доброе отношение, сердечное тепло, которое так необходимо всем.
Именно в возможности передать следующим поколениям память о себе и заключается высокое назначение старости. И это, вероятно, лучший эквивалент бессмертия, который нам доступен.
Елена Первушина
Комментариев нет:
Отправить комментарий