Владимир Дергачев
Николай Васильевич Гоголь — не только великий писатель, но и великий философ, которого другой мыслитель Василий Зеньковский называл «пророком православной культуры». Гоголь, олицетворяющий синтез украинской и русской культур, создал образ беспредельного не одухотворенного пространства. Как преодолеть безграничный простор, изгнать из него бесов и наполнить творческой деятельностью? Как бы ни были необходимы внешние преобразования, по вещему слову Гоголя, для этого нужно внутреннее дело души, прочное дело жизни.В «Мертвых душах» есть такие строки: «Читателям легко судить, глядя из своего покойного угла и верхушки, откуда открыт весь горизонт на все, что делается внизу, где человеку виден только близкий предмет». Но когда устремляешься за этот ограниченный горизонт, обнаруживаешь как «много совершалось в мире заблуждений… Какие искривленные, глухие, узкие, непроходимые, заносящие далеко в сторону, дороги избирало человечество, стремясь достигнуть вечной истины». И только добравшись до пропасти, люди с ужасом вопрошают друг к другу: «ГДЕ ВЫХОД, ГДЕ ДОРОГА?»
.
И смеясь над неразумием своих предков, современное поколение вновь выбирает «быструю езду» в географическом пространстве, «где не успевает означиться пропадающий предмет». Забывает, что бесу легче всего вновь разгуляться не на тесном Западе, а на просторах восточно-европейской равнины. Сакральное пространство пути к вершинам духовным подменяется реальным географическим. Мы хотим, как бы выпрыгнуть из месторазвития и устремиться к черту или дьяволу, готовы за подачки стать «подстилкой» цивилизованного Запада. Вот Вам и готовая национальная идея «на блюдечки с голубой каемочкой». Что нам до того, что и возжеланная Европа не стала бы обольстительной для других народов, если бы не возродилась в духе, а тупо рыскала на «тройках» по евразийским просторам.
О геополитическом выборе пути. Великая украинская степь открыта всем ветрам, принизывающим не только её бескрайние просторы, но и души людей. И здесь, а не в географическом пространстве, и не по берегам Днепра, проходит незримая граница цивилизационного раскола. По украинской степи едут в Сечь Тарас Бульба с сыновьями, олицетворяющими два пути в геополитическом пространстве — преданность казачьей присяге или отречение от родины и веры в пользу польского войска ради красивой полячки. Гоголь говорит словами Тараса Бульбы об Украине, готовой отказаться от своего сына: «Знаю, подло завелось теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах запеченные меды их. Перенимают черт знает какие басурманские обычаи; гнушаться языком своим; свой со своим не хочет говорить; свой своего продает, как продают бездушную тварь на торговом рынке... но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы крупица русского чувства. И проснется оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за головы, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело. Пусть же знают они все, что такое значит в Русской земле товарищество!». Но как измельчали сыновья Украины, готовые изменить накопленному отцами богатству не ради женской красоты, а ради возможности стать частью «богатого брюха» Запада.
В безбрежном постсоветском пространстве, где уже не гуляет казацкая вольница, а мужики продолжают пить горькую и кончают жизнь под забором, опять «нет лошадей», чтобы преодолеть беспредельность. Стихия разбойников от власти расшатывает подрумяненную под западную демократию очередную потемкинскую деревню. Может быть, дело не в том, что в буквальном смысле «нет лошадей»? Как писал Николай Гоголь: «Мы еще растопленный металл, не отлившийся в свою национальную форму...»1. И преодолеть пространство беспредельности можно, следуя завещания великого писателя, только в духе, наполнив его творческой духовной энергией.
В безбрежном постсоветском пространстве, где уже не гуляет казацкая вольница, а мужики продолжают пить горькую и кончают жизнь под забором, опять «нет лошадей», чтобы преодолеть беспредельность. Стихия разбойников от власти расшатывает подрумяненную под западную демократию очередную потемкинскую деревню. Может быть, дело не в том, что в буквальном смысле «нет лошадей»? Как писал Николай Гоголь: «Мы еще растопленный металл, не отлившийся в свою национальную форму...»1. И преодолеть пространство беспредельности можно, следуя завещания великого писателя, только в духе, наполнив его творческой духовной энергией.
О сладком обаянии коррупции (порче нравов). Россию и Украину пронизывает высокое напряжение энергетики «Мертвых душ» — узловой станции на политической карте страны. Доморощенный «предприниматель» от партии власти разъезжает на мерседесовских бричках в поисках добычи, бессознательно цитируя бессмертного Гоголя: «Кто ж зевает теперь на должности? — все приобретают. Несчастным я не сделал никого..., пользовался я от избытков, брал там, где всякий брал бы; не воспользуйся я, другие воспользовались бы. За что же другие благоденствуют, и почему должен я пропасть червем?... что скажут потом мои дети? Вот скажут, отец, скотина, не оставил нам никакого состояния!».
Но как говорил один сознательный гоголевский герой: «Дело в том, что пришло нам спасать нашу землю, что гибнет уже земля наша не от нашествия двадцати иноплеменных языков, а от нас самих…. И ни какой правитель, хотя бы он был мудрее всех законодателей и правителей, не в силах поправить зла…».
И великий писатель добавляет: «…Завелись такие лихоимства, которых истребить нет никаких средств человеческих. Знаю и то, что образовался другой незаконный ход действий мимо законов государства…». Нужно «восстать против неправды», современная суть которой имитация великих свершений и возрождение.
Но может быть это преувеличение? И вместо хирургического приемлем терапевтический метод. Чем стали известны «братья славяне» миру после шоковой терапии — казнокрадством, коррупцией и другими лихоимствами? Так усилим государственный контроль. Назначим еще один самый главный финансовый или другой фискальный орган и ударим им по бездорожью. Но Гоголь, обращаясь к нам, возражает: «Вы очень хорошо знаете, что приставить нового чиновника для того, чтобы ограничить прежнего в его воровстве, значит сделать двух воров наместо одного… Человека нельзя ограничить человеком… Это пустая и жалкая система… Нужно развязать каждому руки, а не связывать их; нужно напирать на то, чтобы каждый держал сам себя в руках, а не то, чтобы его держали другие…».
Но как говорил один сознательный гоголевский герой: «Дело в том, что пришло нам спасать нашу землю, что гибнет уже земля наша не от нашествия двадцати иноплеменных языков, а от нас самих…. И ни какой правитель, хотя бы он был мудрее всех законодателей и правителей, не в силах поправить зла…».
И великий писатель добавляет: «…Завелись такие лихоимства, которых истребить нет никаких средств человеческих. Знаю и то, что образовался другой незаконный ход действий мимо законов государства…». Нужно «восстать против неправды», современная суть которой имитация великих свершений и возрождение.
Но может быть это преувеличение? И вместо хирургического приемлем терапевтический метод. Чем стали известны «братья славяне» миру после шоковой терапии — казнокрадством, коррупцией и другими лихоимствами? Так усилим государственный контроль. Назначим еще один самый главный финансовый или другой фискальный орган и ударим им по бездорожью. Но Гоголь, обращаясь к нам, возражает: «Вы очень хорошо знаете, что приставить нового чиновника для того, чтобы ограничить прежнего в его воровстве, значит сделать двух воров наместо одного… Человека нельзя ограничить человеком… Это пустая и жалкая система… Нужно развязать каждому руки, а не связывать их; нужно напирать на то, чтобы каждый держал сам себя в руках, а не то, чтобы его держали другие…».
А как рассуждает великий писатель о будущем? Николай Гоголь длительное время жил в Западной Европе — в Германии, Париже, Риме и Вене. Он был одновременно европейцем, русским и украинцем, но писал: «Мое сердце всегда остается привязанным к священным местам Родины». Ирония судьбы. «Истинные украинцы» отреклись от великого писателя за его принадлежность к русской культуре, а в другом лагере его обвиняли в принадлежности к западноевропейской и украинско-польской культуре. Даже Лев Толстой отмечал у него нерусскую речь. Или вернее сказать, его русская проза была насыщена поэтической энергетикой украинского языка. Не случайно, в русских школах знаменитые тексты прозы Гоголя учат наизусть как стихотворения.
Гоголь был мыслителем европейского масштаба, одухотворенный истоками западной философии. Он писал: «Стоит только попристальнее вглядеться в настоящее, будущее вдруг выступит само собою. Дурак тот, кто думает о будущем мимо настоящего. Он или соврет, или скажет загадку». Пути и дороги к светлому будущему сокрыты в «темном и запутанном настоящем, которое никто не хочет узнавать». В спорах «о наших европейских и славянских началах … весьма много дичи… Но дурно то, что два противоположные мнения, находясь в таком еще незрелом и неопределенном виде, переходят уже в головы многих должностных людей». Одни из них действуют в европейском духе, другие — в противоположном направлении. И тем самым для подчиненных чиновников приходит беда: «они не знают, кого слушаться». Этим и пользуются разные пройдохи: «И плуту оказалось теперь возможность, под маскою славяниста или европиста, смотря по тому, чего хочется начальнику, получить выгодное место и производить на нем плутни в качестве как поборника старины, так и поборника новизны».
Когда политики начинают рассуждать об очередном светлом европейском ли евразийском будущем, пришествие которого всякий раз ожидается после очередных правильных парламентских или президентских выборов, так не хочется рассуждать о настоящем. Удобнее всего «пялить глаза в будущее», махнув рукой на все неприглядное настоящее: «уже так заведено, чтобы передовые крикуны вдоволь выкричались затем именно, дабы умные могли в это время надуматься вдоволь».
Гоголь был мыслителем европейского масштаба, одухотворенный истоками западной философии. Он писал: «Стоит только попристальнее вглядеться в настоящее, будущее вдруг выступит само собою. Дурак тот, кто думает о будущем мимо настоящего. Он или соврет, или скажет загадку». Пути и дороги к светлому будущему сокрыты в «темном и запутанном настоящем, которое никто не хочет узнавать». В спорах «о наших европейских и славянских началах … весьма много дичи… Но дурно то, что два противоположные мнения, находясь в таком еще незрелом и неопределенном виде, переходят уже в головы многих должностных людей». Одни из них действуют в европейском духе, другие — в противоположном направлении. И тем самым для подчиненных чиновников приходит беда: «они не знают, кого слушаться». Этим и пользуются разные пройдохи: «И плуту оказалось теперь возможность, под маскою славяниста или европиста, смотря по тому, чего хочется начальнику, получить выгодное место и производить на нем плутни в качестве как поборника старины, так и поборника новизны».
Когда политики начинают рассуждать об очередном светлом европейском ли евразийском будущем, пришествие которого всякий раз ожидается после очередных правильных парламентских или президентских выборов, так не хочется рассуждать о настоящем. Удобнее всего «пялить глаза в будущее», махнув рукой на все неприглядное настоящее: «уже так заведено, чтобы передовые крикуны вдоволь выкричались затем именно, дабы умные могли в это время надуматься вдоволь».
Комментариев нет:
Отправить комментарий